Апокриф. Давид из Назарета. Рене Манзор

плечами. – Эти несчастные безобидны.

      – Хм, а когда ты умолял меня распять их «Мессию», ты говорил по-другому.

      – Обезглавленная змея перестает быть ядовитой.

      – Змея – да, а вот гидра – нет. Отруби ей одну голову, и у нее вырастает две. Этих назарян становится все больше и больше. Как мне доносят, твой Савл преследует их с остервенением… необъяснимым. Ты знаешь, в чем причина этого?

      – Он усердствует, это правда, но наша стража должна защищать интересы Храма. Именно против нас выступают назаряне, не против римлян. Когда я говорю о восстании, я имею в виду зелотов, сикариев[12]. Их преступления против империи множатся. Повсеместное присутствие твоих солдат может привести в их ряды даже самых миролюбивых. Иудея отличается от других провинций, прокуратор. Вавилоняне сломали об нее зубы. Персы и греки также. Рано или поздно Рим смирится с этим.

      Пилат поднялся и, сделав несколько шагов, проговорил:

      – Ты меня убедил.

      Каифа кивнул с чувством признательности и облегчения. Но прокуратор уточнил свою мысль:

      – Я удвою количество солдат на подступах к Храму на эти три дня. Рим ни с чем не смиряется. А теперь можешь возвращаться в постель, тебе нужно хорошо отдохнуть, если ты хочешь обеспечить мирное сосуществование на время Пасхи.

      Расстроенный, первосвященник развернулся и направился к выходу.

      – А знаешь, что нас с тобой отличает? – бросил ему вдогонку прокуратор, следуя за ним.

      Каифа замер на месте и обернулся, чтобы ответить:

      – Ты имеешь в виду помимо национальности, языка и религии?

      Пилат продолжал идти к нему, вынуждая первосвященника отступать.

      – Я из низов. Мои родители были плебеями, в отличие от твоих. И в детстве я видел, как их притесняли. Различие между мной и тобой заключается в том, что я достиг своего высокого положения на поле боя, глядя смерти в глаза. И сегодня мои солдаты именно за это меня уважают. А ты… ты никто. Просто выскочка, первосвященник, потому что им был твой тесть. Никто не уважает тебя в Иерусалиме, поскольку у тебя нет никакой власти. И представитель императора, коим являюсь я, может убрать тебя одним движением головы.

      Загнанному в тупик Каифе больше некуда было отступать. Тогда Пилат резко развернул его к себе спиной и припечатал к стене. Сам он прижался к первосвященнику сзади, заставив его принять постыдную позу, и похотливо прошептал ему на ухо:

      – Все, на что ты можешь рассчитывать, – так это подставлять свою задницу таким людям, как я. Людям, обладающим реальной властью.

      Каифа резко оттолкнул его и поспешил покинуть залу.

      Пилат криво усмехнулся, наблюдая за тем, как тот уносит ноги. Затем вернулся к мраморному столу и снова занялся своей игрой. Черные пешки полностью окружили белые. И тут лицо прокуратора посветлело. Ему в голову пришла идея.

      7

      Кумран, Иудейская пустыня

      Мария забралась на плоскую крышу дома, чтобы помолиться. Каждый день утром, вечером и в полдень она разговаривала с Господом. Этот ритуал

12

Сикарии – радикальное крыло движения зелотов, впоследствии отколовшееся. Цель сикариев – еврейское государство, независимое от Рима.