И пришёл великан. Часть 2. Мария Костылева

То ли ходить ему всё ещё было тяжело, то ли он выбрал её для дальнего путешествия через местные болота – всё-таки нельзя ведь по болотам без палки…

      – Тальвин! – шёпотом позвала Ронха.

      Он явно не без труда заставил себя отвести взгляд от исполнителя. Улыбнулся Ронхе, но ничего не сказал.

      У Ронхи сердце защемило от этой улыбки. И почему он редко улыбается? То есть, отнюдь не редко, конечно, но чтобы так…

      Она отвернулась и увидела, что к ним приближаются со стороны дома тэбы Тариппы два знакомых силуэта. Нарай растерянно озиралась по сторонам, а потом, наконец, заметила Ронху с Тальвином и ускорила шаг. Мильс не последовал её примеру – он шёл всё так же неторопливо, сутуля спину, почти не отклоняясь от курса. В зубах у него торчала дымящаяся папироса.

      Ах, увидеть бы солнце на крышах, изученных сердцем,

      И на улицах, где мы гуляли с тобой дотемна…

      Но дорогою связан я, и никуда мне не деться —

      Лишь она впереди остаётся всё время одна.

      И травой шелковистой следы все мои зарастают,

      И все тропы, ведущие к дому, слизали дожди.

      Я почти научился назад не смотреть и играю

      Человека, которому важно, что ждёт впереди…

      – Ты ведь согласен, что нужно что-нибудь предпринять, правда? – Нарай вцепилась в плащ Тальвина мёртвой хваткой. – Отправиться на берег Долгогора, поставить щиты, а потом, может быть…

      – Что-нибудь нужно, – согласился Тальвин. – Поэтому я иду в Черевеск.

      Мильс недоверчиво наклонил голову.

      – Ты же собирался возвращаться в часть, – напомнил он.

      Ронха тихонько ахнула. Только не в часть! Он не мог захотеть вернуться на войну!

      – Моей части уже нет, – сказал Тальвин. – Остальные прекрасно обойдутся и без меня.

      Мильс вынул папиросу изо рта, выпустил облачко дыма.

      – Скажи, – поинтересовался он, – ты когда-нибудь слышал о такой штуке, как военный трибунал?

      – Слышал. И что дальше?

      – И ты понимаешь, – продолжал Мильс, – что ты, как офицер, должен быть в столице, что сейчас начнётся вербовка, и что…

      – Я всё понимаю, Мильс. Только я стараюсь правильно расставлять приоритеты. Вот скажи, какой смысл мне сейчас возвращаться в армию? Чтобы снова воевать с кас-шаллийцами и героически помереть где-нибудь под теми же Малыми Дровами? С таким же успехом я мог сдохнуть в Долинах Света. Что бы это изменило?

      Ронха вздрогнула и покосилась на него, не без страха. Сколько раз, Тальвин Эмерский, тебе нужно умереть, чтобы говорить о делах Третьей с подобающим уважением?

      – А что изменит твой поход в Черевеск? – спросил Мильс.

      – Я не знаю. Может, и ничего.

      Мильс хмыкнул.

      – Но я считаю, что единственный шанс остановить всё это, – продолжал Тальвин, – обратиться к Совету Магов. Если они действительно так могущественны и, если судьба мира действительно их волнует, они должны