И пришёл великан. Часть 2. Мария Костылева

Тальвину оставалось минуты две, не больше.

      После колдовства Ронха кое-как доковыляла до своей койки в соседней комнате, повалилась на подушку и больше уже почти не открывала глаз до следующего утра.

      Когда проснулась, обнаружила, что кто-то накрыл её сверху тоненьким пледом, и что за окнами только-только рассвело. Ужаснулась – это ж сколько она дрыхла! – и, не обнаружив ни души ни в этой комнате, ни в соседней, поспешила на улицу.

      Посёлок Малые Дровы был на редкость оживлён. Средь низеньких домишек, укрытых соломенными шапками, сновали люди, деловито переговариваясь и посмеиваясь. Все они стекались к какой-то полянке, на которой сколачивали… неужели эшафот?! Ронха беззвучно ахнула, приложив руку к груди. Потом, приглядевшись, облегчённо рассмеялась. Не эшафот. Сцену.

      Ронха обратила внимание на тэбу Тариппу, тоже глядевшую на всю эту суету. Подошла ближе. Оказалось, на старушку царившая в Малых Дровах атмосфера влияла благотворно; она стояла, уперев руки в пояс, и весело улыбалась, обнажив одинокий зуб.

      Ронха поздоровалась с хозяйкой, спросила:

      – Скажите, а что там намечается такое? Праздник?

      – Вроде как и праздник, – отозвалась старушка. – На исходе первого летнего месяца у нас всегда устраивают этот… конкурс. Поют.

      – Конкурс? – изумилась Ронха. – И что, хорошо поют?

      – Не хуже городских, – вдруг набычилась старушка.

      Ронха больше ни о чём спрашивать не стала. Ну их. Отошла от тэбы Тариппы, чтобы та ничего не увидела, подняла руки. Давно у неё не было такого желания поздороваться с солнцем! Она поэтому с ним и не здоровалась. А сегодня, видать, ей передалось общее настроение; всё радовало, всему хотелось улыбаться.

      Пожелав светилу доброго утра, Ронха устремилась с общим потоком – своих искать. На неё поглядывали с некоторой опаской – не забыли призванных ящериц! – но открыто недовольства никто не выказывал.

      У самой полянки она встретила Мильса. Тот выглядел удивительно: во-первых, улыбался – правда, чуть-чуть, краешком рта; во-вторых, был босиком – а он никогда не ходил босиком по земле; а в-третьих, трескал семечки. Ронха тихонько рассмеялась – вот так картина!

      Мильс обернулся:

      – Выспалась?

      Ронха подошла и встала рядом.

      – Выспалась. За весь месяц, по-моему, выспалась… Так хорошо!

      – Будешь? – Он протянул ей горстку семечек.

      В этот момент Ронха поняла, что зверски хочет есть. Кивнула с воодушевлением:

      – Давай!

      Пока грызла семечки, рассматривала дома и людей, и небо над ними – высокое, голубое, с застывшими пушистыми пятнышками облаков. Смотрела, как сооружают помост – на быстрые движения сильных загорелых рук, на здоровые молотки, моргавшие солнечными бликами. Смотрела, как какая-то красотка в белоснежном платье с красной вышивкой прохаживается мимо работающих парней – один раз пройдёт, бёдрами покрутит, второй… Вот доиграется, тяпнет