Любовный лабиринт Тонки. Анатолий Анатольевич Воробьев

как ты любишь – с орехами!

      – Антон, – спросила её мама, – а вы ведь. кажется, закончили институт, по-моему?

      – Закончил, – подтвердил Антон.

      – А как же тогда армия? – не понимаю…

      – У меня не было военной кафедры.

      – Это плохо. по-моему… Или нет?

      – Раньше не думал. А теперь – плохо… Но теперь уже поздно.

      – Да… А вот Валик, мой сын, не служил, у него была военная кафедра, слава Богу.

      – Милка, а где твой брат? И отец? – спросил Антон, когда её мама ушла, бросив напоследок: « Не засиживайтесь допозна..Мила. помни: тебе рано вставать!»

      – Пойдём на веранду? – Милка взяла Антона за руку и встала. – Там нас никто не услышит… Там хорошо! Больше всего люблю её в нашем доме.

      – А их нет, – ответила она, когда они сели на диван, – они уже как неделю на море.

      – Сейчас? Холодно…

      – А, – махнула она, – им никогда не холодно. Они у нас – моржи. Зимой в проруби купаются. Говорят, сейчас лучше всего – никто не мешает, под ногами не путается, море не баламутит.

      – А…

      – А вернутся через дней пять, точно не помню… Ты надолго приехал?

      – Послезавтра уеду.

      – Как!..Я думала, ты надолго, – она растерялась.

      – Мне через три дня нужно быть уже на сборном пункте…

      – А нельзя опоздать?

      – Стану дезертиром…

      – Что же делать?

      – Жить… Мы ведь живём. Какая разница, что там дальше будет? Что-то будет. Ты рада, что я приехал?

      – Это совсем не то слово, Тонка!..Ты ходил на наш пляж, когда я уехала?

      – Ходил. Знаешь, лошади не было…

      – Конечно, не было! Ведь подглядывать-то было не за кем!

      – Больше никуда не ходил… Я купил книгу о Чюрлёнисе в Каунасе в его музее (мы заезжали туда, когда поехали обратно).Называется «Гимн солнцу»…Милка, я совсем не понимаю его музыку!

      – Это не страшно… Ведь его картины тебе нравятся?

      За окном залаяла собака.

      – Это Пушок! – узнала Милка. – Надо его загнать, а то он не даст спать никому.

      – Я сейчас! – она поднялась и выбежала за дверь.

      – Давай потушим свет? – предложила она, возвратившись.

      И щёлкнула выключателем.

      Стало тихо… и темно.

      Антон встал и сделал шаг в сторону двери и почувствовал, как она прижалась к нему, обняв за талию.

      – Слышишь, как моё сердце бьётся?

      Он положил ей руку на грудь – она вздрогнула.

      – Всё-таки курортные романы не всегда имеют продолжение…

      – Это их дело.

      Глаза привыкли к темноте – он видел её губы.

      – Я месяц не целовался с тобой…

      – Так целуйся…

      – Подожди, – она выскользнула из его объятий и пошла к окну. – Ты писал?

      – Хочешь, прочту?

      – Хочу.

      – …

      Мы ехали куда-то вдоль тумана,

      горела свечка в этой тишине.

      «А знаешь, у Изольды от Тристана

      родился сын», – ты прошептала мне.

      И глупо