Любовный лабиринт Тонки. Анатолий Анатольевич Воробьев

и женщина остались на дороге одни. Они переглянулись – и она улыбнулась.

      – Мама, мама, – послышалось из темноты, – он убежал! Он ведь побежал к себе, правда?

      – Ну, куда же ещё! – и женщина ещё раз улыбнулась ему.

      Милка с девочкой вынырнули из тумана на аллею, и девочка тут же вцепилась в руку матери.

      – Хочешь домой? – наклонилась та к ней.

      – Да, – с дрожью в голосе произнесла девочка.

      – Спасибо вам! Храни вас Бог, – сказала женщина.

      И они ушли.

      – Тонка, за что она нам сказала спасибо?

      7

      …

      На улице,

      совершенно чужая,

      вдруг улыбается мне навстречу.

      Я тоже смеюсь,

      как восьмилетний мальчик,

      у которого за плечами лишь солнце.

      Хотя абсолютно

      не стою

      даже этой улыбки.

      Это любовь?

      – Тонка! – Милка машет Антону рукой и смеётся счастливо.

      На ней этим утром всё белое: белые брюки, белая кружевная рубашка, на шее – бусы из белых камней, на ногах – белые матерчатые туфли.

      – Ты что- то говорил?

      – Тебе показалось! – он заражается её смехом.

      На нём – джинсы и белая индийская рубашка из хлопка.

      – Я же видела!.. Ты знал?!

      – Что?

      – Тонка, сегодня мы пойдём к Чюрлёнису!

      – ?!

      Они идут по узкой асфальтированной дороге вдоль небольших одноэтажных домиков.

      – Милка, мы же тут были, когда ездили на озеро! – он берёт её за руку.

      – Узнал? И даже не догадывался, что здесь совсем рядом Чюрлёнис!

      Впереди они замечают очередь. Это довольно удивительно здесь – очередь! Люди, их не много – может, человек двадцать, – стоят друг за другом на узком тротуаре.

      – Это так недалеко от кемпинга, Милка, – говорит Антон.

      – Тут всё недалеко, Тонка!

      Они встают в очередь и медленно двигаются вперёд почти синхронно со всеми остальными ко входу.

      Рядом со входом сидит пожилой литовец и продаёт яблоки. Лето, и приезжие их охотно берут. Поэтому каждый раз к открытию он выносит скамейку, садится и ждёт. И наблюдает.

      Среди пришедших есть и литовцы: это старенькая бабуля с внучкой. Их нетрудно отличить по внешнему виду Даже со спины.

      Время от времени старушка оборачивается и смотрит на них и улыбается, а потом что-то бормочет рядом стоящей внучке. Та оглядывается на них.

      – Лаба дена, – говорит Антон.

      Старушка отводит глаза, а девчонка фыркает!

      – Ты что?! – дёргает его за руку Милка.

      – Я здороваюсь, – отвечает Антон.

      – Ты говоришь « добрый день!», а нужно « доброе утро – лабас ритас!»

      И вот они внутри маленького домика. В прихожей стоит седой литовец лет сорока и показывает, куда нужно идти, где начинается экспозиция.

      Сбоку от него стоит пианино, за которым собирается играть девушка лет двадцати в национальной литовской одежде. Интересно, но волосы у неё седые.