Дочка. Господин Светёлкин. Повести. Михаил Достоевский

Фомич был не в духе. «Вот напрасно-то съезжаем только! Экой вертопрах какой!»

      – Добрые люди на дачу, Лиза, а мы с тобой с дачи!

      – Мне все равно, папочка, лишь бы вы были довольны, – отвечала лукавая девушка.

      Глава 4

      Новоселье

      На другой день, часа в четыре, Савелий Фомич, спокойный и веселый, как будто получил какую-нибудь радостную весть, вышел на свет божий из сеней одного обширного, великолепно построенного здания и, ласково ответив на поклон швейцара, собрался было поспешить на свое новоселье, как из тех же сеней, только в другие двери, тоже на свет божий вышел Фаддей Фаддеич.

      – Мое почтение, Савелий Фомич, – сказал он несколько обиженным тоном, и не останавливаясь, а с намерением проходя мимо.

      – Здравствуй, Фаддей Фаддеич, очень рад, что тебя встретил, пойдем-ка!

      Не успел Фаддей Фаддеич услышать, что Савелий Фомич от него более не уклоняется и даже сам напрашивается на разговор, так тотчас позабыл о заранее задуманном плане – держаться крепче, не поддаваться и сохранить тем собственное достоинство, – и пошел с ним рядом, попрыгивая по мостовой и закидывая его вопросами.

      – Ну что вы? Как вы? Как у вас там? Что дочка?

      – Дочка на новоселье.

      – Как? – спросил Фаддей Фаддеич, как будто чего-то испугавшись.

      – Квартиру переменили.

      – Переменили? Благоразумно! Благоразумно, благоразумно!

      И до новой фразы со стороны Савелия Фомича он все за ним подскакивал и твердил свое «благоразумно». Потом вместо «благоразумно» он стал, вероятно для разнообразия, восклицать «от греха! от греха! от греха!».

      – Да никакого греха не было, Фаддей Фаддеич!

      – Было хуже…

      – Что-о?

      – Была возможность быть греху, а, по моему мнению, это еще хуже. Это, не в укор сказать, все равно что жить под сводом, в котором не уверен сам архитектор. Нынче крепок, завтра может раздавить тебя.

      – Да я-то уверен в Лизе, пойми ты меня!

      – А я не уверен! – отвечал воспламенившийся Фаддей Фаддеич, но, спохватившись, поспешил тотчас замять сказанное. – То есть в ком не уверен… не в дочке, сохрани Бог! А в нем-то, в нем-то, в нем-то, понимаешь? Впрочем, все это теперь отстранено, вы переменили квартиру – благоразумно, благоразумно! Можешь теперь спокойно спать! Спокойно, спокойно!

      – Не спится что-то, Фаддей Фаддеич.

      Пряничков только взглянул на него.

      – Прошлый разговор наш, Фаддей Фаддеич, все это время не давал мне покоя. Много правды в том, что ты мне говорил тогда. Лизу пора пристроить, по крайней-мере, пора подумать об этом, – сказал со вздохом Савелий Фомич.

      Пряничков снова взглянул на него.

      – Но как пристроить? Где найти жениха ей? Вот что мучит меня, Фаддей Фаддеич, вот что жестоко меня мучит.

      – Женихи есть, – отрывисто произнес Пряничков.

      Савелий Фомич пожал плечами.

      – Есть…

      Савелий Фомич махнул рукою.

      – Есть, Савелий Фомич, есть, есть!

      Пряничков