Хоккенхаймская ведьма. Борис Конофальский

долго ехать – опять болит. Он сел на лавке, вздохнул, взял тяжёлую глиняную кружку, допил последние капли пива.

      Суета отъезда. Верховые лошади уже осёдланы, тягловые впряжены в телеги. Солдаты пришли, стали таскать нехитрый скарб монахов, грузить его в возы, и тут случилась какая-то заминка. Кавалер не прислушивался к разговором монахов и солдат и был удивлён, когда к нему подошёл монах из писарей и робко сказал:

      – Господин, отец Николас просит повременить с отъездом.

      – Чего? – Волков едва ли не подпрыгнул на лавке. – Что? Как повременить? Вы там в своём уме?

      Он даже и мысли допустить не мог тут остаться, одна ночёвка в этом трактире обходилась ему в талер! Минимум в талер!

      – Отец Николас просит предать, что отец Иона крепко занедужил. – Мямлил монах.

      Но Волков его уже не слушал, рискуя заработать боль в ноге, он выбирался из-за стола, так быстро, что опрокинул кружку рукой. Пошёл в покои монахов. У двери покоев отца Ионы толпились братья монахи, он их растолкал бесцеремонно, вошёл в покои.

      Там был и брат Иоганн, и брат Николас, его монах, брат Ипполит.

      Лицо брата Ипполита было серьёзно, аж брови сдвинул, он сидел на краю кровати и держал за руку брата Иону. Тот был лицом сер. Глаза полуприкрыты, на вид он и не дышал даже.

      – Что с ним? – Тихо спросил кавалер у отца Николаса.

      – Хворь, он давно уже животом скорбен, – отвечал монах. – Ничего, отживёт ещё. Не впервой.

      – Кони осёдланы. – Напомнил кавалер.– Солдаты ждут.

      – Подождут час-другой, как-никак, он прелат-комиссар. – Блаженно рассуждал отец Николас.– Как лучше станет, так и поедем, а, может, и до завтра подождём.

      Кавалер взял под локоть юного лекаря и поволок его в коридор, там, чтобы никто не слышал, спросил:

      – Есть у тебя снадобье какое, чтобы дать ему, пусть он в телеге лежит да хворает.

      – Нет, господин, – отвечал брат Ипполит, – боюсь, что никуда его везти нельзя.

      – Нельзя?

      – Нельзя, кровь у него пошла. Боюсь, в дороге только хуже будет.

      – Кровь, какая кровь? – Не понимал кавалер.

      – Кровь пошла из заднего прохода, видно, кишка какая кровоточит. – Объяснял молодой монах.

      – Нажрался поросятины, – зло сказал рыцарь.

      – Отцы говорят, он один половину поросёнка скушал.

      – Вот-вот, – кивал Волков, который постничал уже не первый день. – И что лошадей распрягать?

      – Распрягайте, господин,– сказал монах.

      Волков пошёл вниз, велел лошадей распрягать. А потом сел за стол и заказал себе жареной колбасы и пива. Больше он не постничал.

      Монахи так и толпились у покоев отца Ионы, солдаты бездельничали на дворе, а он ел колбасу с пивом. А затем попросил себе пирог.

      А через час прибежал молодой монах из писарей и сообщил ему, что отец Иона почил.

      Глава 10

      Тучное тело монаха не без труда шестеро солдат вынесли из покоев, положили в гроб, он уже к вечеру был готов, а гроб донесли до телеги. И повезли в церковь на ночь. Для чтения псалтыря и отпевания.