Хоккенхаймская ведьма. Борис Конофальский

закончено.

      – Неужто вы не сможете заменить отца Иону?

      – Да кто посмеет без благословения иерархов взять на себя крест сей? – отец Иоганн даже улыбнулся не к месту, – Нет таких храбрецов, что бы без благословения, самопричинно, отважились Трибунал возглавить.

      Вообще-то Волков одного такого знал, может быть, из-за такого он сейчас находился не в славном городе Ланне, а в этой дыре под названием Альк.

      – Так что ж, мне распускать людей?– Спросил он.

      – Конечно, иначе они вас разорят. Пусть добрые люди ступают домой. В Ланн. – Говорил монах. – А мы после похорон так тоже домой поедем.

      «Вы все домой, в Ланн, а мне куда?» – думал кавалер, которому в Ланн нельзя было.

      Впрочем, теперь он должен был отпустить солдат, иначе ему ещё и за следующий день пришлось бы им платить. И он, поклонившись праху отца Ионы, быстро прочёл молитву и поспешил обратно в трактир. Там он нашёл сержанта и сказал ему:

      – Дел больше нет, сегодня последний день, что я вам плачу. Завтра идите домой.

      – А когда будет расчёт? – Спросил один из солдат, что услышал их разговор.

      У Волкова даже пятидесяти монет не было, он, конечно, мог заплатить им из своего золота, золотишко у него было в сундуке, но его он трогать не хотел, берёг на чёрный день. Были у него ещё кони и пара крепких телег, купленные в Ланне для похода за ведьмами, можно было расплатится с солдатами после того, как продать всё это.

      Но Волков тогда потерял бы на этом походе больше сорока монет.

      Сорок монет. Это его жалование за почти полгода в гвардии. Он вздохнул и сказал:

      – Может, сегодня, – и пошёл в трактир поговорить с бароном и узнать, что там у него за дело.

      Барон словно ждал его, у него всё было готово. Как только Волков пришёл, тот отдал распоряжение подавать обед. Кавалеру тут же поставили кресло, налили вина. На стол положили скатерть. Барон ещё был слаб, но он цвёл и улыбался:

      – Я молил Провидение, чтобы вы передумали.

      – Провидение было жестоко. – Отвечал кавалер, вертя в руках красивый стакана с вином. – Насмешка его зла.

      – Да, да, да, уж никак я не мог предположить, что смерть почтенного монаха, станет предлогом нашей встречи. Но так уж было угодно небу.

      – Видимо. – Нехотя соглашался Волков.

      – И так, могу я надеяться, что секрет мой вы сохраните?

      Кавалеру не очень-то хотелось знать секреты высокопоставленного вельможи, но он пришёл именно для этого:

      – Я сохраню вашу тайну.

      – Прекрасно, потому что тайна не совсем моя. – Барон улыбался, словно извиняясь.

      «Я так и знал, тут замешан не только барон, а, может, и сам курфюрст Карл,» – подумал Волков. – «Зря я, наверное, лезу в это дело, обошёлся бы как-нибудь и без этих денег».

      Да поздно уже было отказываться, фон Виттернауф продолжал:

      – Наш человек, – он сказал «наш», и теперь кавалер не сомневался, что речь идёт о государственном деле, – должен был приехать сюда, в Альк, ещё месяц назад. Последнее письмо он написал мне из города Хоккенхайма, знаете, где