Рассказы, воспоминания, очерки. Марк Львовский

Сухово—Кобылина явилась таким беспощадным зеркалом жестокого, блудливо-лживого советского режима, что после окончания спектакля весь зал встал и подарил счастливому постановщику такие несколько секунд тишины, которая любой овации паче. И лишь потом разразилась буря аплодисментов. Это было первое и последнее представление спектакля.

      Однажды, я всего за полчаса до начала уж не помню какого спектакля, работая, как бешеный, успел восстановить внезапно рухнувшую декорацию. Помню, что счастливый и опустошенный, сидел я после этого «трудового подвига» на полу темного задника сцены и отдыхал. Профессор Пинский тихо приблизился ко мне, провел ладонью по моим еще влажным волосам и с характерной своей хрипотцой произнес:

      – Спасибо, милый. Век не забуду.

      Помолчал.

      – Я мечтаю поставить «Мастера и Маргариту». И мне нужна атмосфера Иерусалима. Я всегда должен подышать тем, что потом будет на сцене. И я обязательно побываю в Иерусалиме… но только в другой жизни… Спасибо, милый, спасибо тебе.

      Это был мой единственный «разговор» с выдающимся режиссером, профессором Пинским.

***

      …Молодое и уже звенящее на многих московских сценах дарование – режиссер Черняховский. Едкий, остроумный, худой, неожиданный человек. Первое же обращение ко мне:

      – Шалом! Как дела? Скажите мне, пожалуйста, просьбы тех евреев, которые не хотят ехать в Израиль, вы исполняете?

      Вместо ответа, спрашиваю:

      – Неужели на моем лице написано, что я еду в Израиль?

      – Дорогой мой, на вашем лице написано, что вам не разрешают уехать в Израиль.

      Все его просьбы я исполнял с удовольствием.

***

      Сенсация!! Наше училище посетила делегация студентов Школы искусств из Лос-Анджелеса. Я описал это событие в приводимом ниже рифмованном репортаже:

      Посещение «Щукинки американскими студентами в мае 1987 года

      Отменили репетиции, отменили танцы —

      – В Щукинском училище – американцы!

      Власть ещё советская, а такое чудо:

      В системе Станиславского – система Голливуда!

      Их сопровождает человек из органов,

      Но не тот, что прежде – в макинтоше, с орденом,

      А вальяжный, ласковый, с благородным ликом,

      С манерами, у лорда как, да с английским Диккенса.

      Ректорыпроректоры, обычно очень грозные,

      Стали от волнения тихие, розовые;

      Топчутся, тыкают пальчиком, потея,

      В засиженные мухами портреты корифеев.

      Щукинцы пылают, как протуберанцы:

      – Отпустите, ректоры, к нам американцев!

      Наконецто! Вот они! Из дверей ободранных

      Выплывают ректоры, Америка и органы.

      Ах, как взвыла Щукинка: не верится даже —

      Америка, Америка не из репортажей,

      Не из телевидения, не из «Крокодила»,

      Америка,