Хуторяне, год 2416. Эпизоды 1-14. Сергей Дмитриевич Чефранов

тоже дохромал до скамейки.

      – Ну, какие новости? – спросил его Иван.

      Все благодушно посмотрели на Прохора.

      Старичок Прохор отдышался и сообщил:

      – Никто не победил. Будет второй тур. Только ваш этот – марсианин – свое отыграл. Не прошел во второй тур. Двух голосов аккурат не хватило.

      – Бывает, – философски заметил Джон.

      – Ну и пусть, – шепнула Василиса, прижимаясь к Ивану.

      – Хорошо, – сказал Батя.

      Старичок Прохор переместился поближе к Марье Моревне и стал что-то шепотом горячо просить ее.

      – Да ты ополоумел, старый, такими пустяками щуку беспокоить! Не пойду спрашивать, и не думай. Подождешь до второго тура, не рассыплешься. Я лучше вон утром карасика выловлю и в реку отправлю на вечную жизнь. Чтоб соблазна не устраивал.

      – Каково ему там будет, он, наверное, живой водой уже весь пропитался, – задумчиво произнесла Василиса.

      – А тяжело поначалу будет. Сожрать его никто не сожрет, а шарахаться от каждой тени будет. Молодой еще, пока подрастет, – ответила Марья Моревна.

      А галок, как стало видно утром, действительно поубавилось. Не подвели дедовские ни книжки, ни ружьишки.

      Незваные гости

      Василиса сидела на скамейке под яблоней и смотрела на котел перед собой. Котел стоял на трех камнях и трава под ним пожухла. Трава пожухла оттого, что котел был горячий.

      Котел был горячим, и в нем кипело. Розовая пенка стояла над котлом рыхлой шапкой, и ее куски иногда отваливались, как от айсберга, и падали на траву. А также на плоскую спинку, как у краба, ВУмника. ВУмник поднимал над собой деревянную ложку и скидывал пенку с себя куда попало.

      Попало на подол Василисе.

      – Тоже мне, мешальщик нашелся! Мешаешься только! – воскликнула Василиса и отняла ложку у ВУмника.:

      – Дай сюда!

      Горячий яблочный дух растекался по саду.

      Яблоко было и в руке Василисы. Наведя порядок в отношениях с прислугой, она поудобнее уселась на скамейке и надкусила яблоко.

      – Хрум!

      – Хрум! Хрум!

      – Дзинь, – звякнул колокольчик у калитки.

      – Хрум!

      – Дзинь, – снова звякнул колокольчик, и за рослыми кустами смородины показались черные плечи, через одно из которых была перекинута скатанная рубашка, и улыбающаяся черная голова.

      Джон вышел из-за последнего куста и церемонно поклонился:

      – Здравствуйте, хозяйка!

      – Что это ты голый по гостям расхаживаешь? – спросила Василиса, пододвигаясь на скамейке.

      – Купаться ходил. А полотенце забыл. Пока шел, сох. Теперь уже можно и надеть.

      – То-то я вижу, у тебя штаны мокрые.

      – Штаны пришлось надеть. Там по дорожке у старой мельницы крапива совсем сбесилась – так и норовит стегануть. Дорожка узкая, не уберечься.

      – Так ты на озеро ходил, к русалкам?

      – К русалкам, – вздохнув, признался Джон.

      – Не боятся они тебя, такого черного?

      – Да нет, я уже не первый раз.

      – А крапива, значит, не пускает?

      – Не