28 июля. Альвера Албул

по гостиной кто куда, закидывая ноги в сапогах куда им вздумается. На подошве щедро налипла весенняя грязь. Они пили принесенное им вино, шутили, раскатисто смеялись и хотели танцев. Жаль, дама была одна.

      – Значит, Вы родственница нашего Эдди? – спросил один из солдат.

      – Да, я приехала из Бедфордшира, из Лутона. Всего на месяц, погостить.

      – Прекрасная, прекрасная Роузмари, – с какой-то печалью в голосе пропел мужчина, – если будет возможность, я обязательно к Вам заеду в гости. Запомните меня! Имя мое Лешек Домбровский.

      – Запомню, – растерянно ответила Роуз, – Вы не из Англии?

      Мужчина в ответ рассмеялся, а потом ответил:

      – Родился я в Лондоне, только родители мои из Польши. Переехали в своё время, отцу работу предложили. Решили ехать.

      – Удивительно, не думала встретить кого-то с материка, но при этом не из Франции, – проговорила Роузмари.

      Мужчина снова рассмеялся.

      – Как видите, перед Вами чистокровный поляк! – он вдруг вскочил с кресла и очень низко поклонился.

      – Не обращайте внимания, мисс Фёрт, просто Лешек очень любит себя показать, необходимо ему женское внимание как воздух, – ответил другой из солдат.

      – Да, – вдруг подтвердил слова друга Эдвард, – Лешек у нас сердцеед. Так что, Вы, Роузмари, даже не смейте подходить близко к этому подхалиму.

      – Что же Вы даме про меня глупости рассказываете? – мистер Домбровский сел обратно в кресло.

      Мужчины засмеялись, хотя это было больше похоже на женское хихиканье сплетниц.

      Роузмари уже начала чувствовать себя комфортно, надеясь, что гости уйдут до того, как в дом явятся родители. Словно опасаясь того же, вдруг заговорил один из солдат.

      – Когда нам пора будет уходить? Не хотелось бы натолкнуться на твоих родителей, Эдвард.

      Внешность у этого мужчины была привлекательная, только усы Роуз смущали. Не любила она ни бороды, ни усы. Ее отец всегда ходил с идеально выбритым лицом.

      – Отец из похоронного бюро придет только к ужину ближе. Он не прекратит нахваливать свой бизнес, пока мистер Фёрт сам не потребует, чтобы они уже отправились домой. Я знаю его…

      Рядом с друзьями Эдвард превращался в абсолютно другого человека. Казалось даже, что на лице у него выступал румянец, а глаза загорались блеском, пусть вина он не пил и глотка.

      – …они вошли внутрь, и, конечно же, мой отец покажет стопку благодарных писем от родственников усопших, где порой пишут такие хвалебные текста, какими даже не воспевали покойную королеву Викторию. Потом он покажет ему свою стойку, за которой принимает клиентов, и, конечно же, стойка эта сделана из очень древнего дуба, что рос на территории поместья его отца. Покажет кассовый автомат, купленный за огромные деньги. Будет хвалить свое бюро так, словно работает чуть ли ни директором в банке. Ведь его похоронное бюро лучшее в Лондоне! – Эдвард сказал это с такой иронией, сведя брови и прижав кулак к груди, что солдаты засмеялись, и даже у Роуз не получилось