28 июля. Альвера Албул

ней сыграть. Мужчины начали обсуждать что-то свое, в чём Роуз было бы неправильно участвовать. Сначала она обошла всю комнату, осмотрела картины и занавески. Она не долго изучала комнату, а потом начала испытывать скуку.

      Эдвард оставался на софе, и Роуз села с ним рядом.

      – Мисс Фёрт, это правда, что Вы знаете только две арии? – спросил Эдвард.

      – Простите, – Роуз растерялась, но потом все равно ответила, – да, это правда.

      – Как же так? Я считал, что все леди воспитываются в строгости.

      – В ужасной строгости, мистер Фергюсон.

      – Но знаете Вы только две арии, – напомнил юноша.

      – В дни, когда меня должны были мучить игрой на фортепиано, я убегала в поле.

      Эдвард был готов рассмеяться, но не зная, как на это способна отреагировать Роузмари, лишь выразил свое восхищение ее находчивости, силе духа и бесстрашии.

      – Должно быть порка была достаточно часто, – говорил он.

      – Она была регулярно, матушка все пыталась сделать меня благовоспитанной леди, – ответила Роуз.

      – Получилось?

      – А как Вы думаете, мистер Фергюсон, похожа ли я на благовоспитанную леди?

      Не успел Эдвард ответить, как его опередила его мать.

      – Милый мой, надеюсь, ты с мисс Фёрт обсуждаешь прочтенные книги и на французском?

      – Oui, maman est exactement ça [1], – ответил ей Эдвард.

      – Замечательно, а ты, Роузмари, говоришь по-французски?

      Роуз ответила по-французски.

      Чужой дом есть чужой дом. Поэтому Роуз испытывала странную тоску, попав в свою спальню, когда на улице уже стало смеркаться. Она обошла эту небольшую комнату, выполненную в светлых тонах, проводя рукой по ткани занавесок, ровной поверхности письменного стола и по корешкам книг в шкафу. В комнате было уже почти полностью темно. Последние лучи угасающего солнца слабо освещали мебель комнаты.

      Ненавистный корсет наконец можно было снять. Роуз не стала звать свою камеристку, нещадно срывая с себя ленты, платье, скидывая подъюбники, пенье и самое долгожданное – корсет. Стоило только Роуз распустить узел шнурка, как она смогла наполнить легкие воздухом. Он был так для нее желанен, что она еще долго стояла, прижавшись к стойке кровати и глубоко дышала, пока все-таки не сбросила корсет на пол.

      С содроганием Роузмари думала о наступающем утре, так как ее снова ждали издевательства в виде жесткого корсета и тяжелого платья.

      Ночь прошла незаметно, пусть Роуз ужасно беспокоилась, что сон не придёт к ней в чужой постели. А утро подготовило ей множество неожиданностей.

      – Это автомобили, Роузмари, это – будущее, – говорил мистер Фергюсон старший, увидев с каким восторгом смотрит на экипажи без лошадей девушка.

      Сегодня она шла в легком платье с мягким корсетом, и только это было способно привести ее в восторг, ведь ничего не мешало ей дышать всей грудью.

      Мистер Фергюсон старший согласился сопроводить Роузмари и миссис Фёрт во время дневной прогулки, во время которой они планировали купить