28 июля. Альвера Албул

Фергюсон, – не помню, чтобы ты говорил что-то о своих сегодняшних гостях.

      – Да, матушка, совсем из головы вылетело сказать тебе о моих друзьях, что хотели навестить меня сегодня.

      Эдвард поднялся с дивана и осмотрел гостиную. Под силой его взгляда все джентльмены моментально сели ровно, опустив ноги ниже головы. Как и ожидала Роуз, первым заговорил Лешек.

      – Добрый день, миссис Фергюсон! Рад Вас увидеть в крепком здравии.

      Он поднялся со своего кресла и поклонился. Другие кавалеристы поспешили его примеру, здороваясь с хозяйкой дома.

      Только в этот момент Роузмари заметила взгляд своей матери, что так и замерла в дверях гостиной. Девушка понимала, что её мать что-то злит, поэтому поспешила встать и подойти к ней.

      – С тобой мы поговорим позже, – очень тихо проговорила она своей дочери, и направилась ближе к миссис Фергюсон.

      Порка. Подобное наказание было для Роузмари чем-то странным, неоправданным и слишком жестоким. Когда гости были провожены из дома, миссис Фёрт с самым дружелюбным видом попросила дочь подняться с ней наверх. Вдвоём они прошли в комнату Роуз, там же она была и избита.

      На теле девушки остались красные следы, кровоподтёки и синяки, образуя рисунок на ее плечах, спине и ногах. Но Роуз ни разу даже не вскрикнула и не дёргалась от боли, пытаясь вырваться из рук матери из-под плети.

      Роуз была оставлена в своей комнате в разорванном платье с и растрепанной прической, и, только когда её мать вышла из комнаты, позволила себе заплакать.

      – Моя дочь распутная девица, – повторяла миссис Фёрт, наказывая дочь.

      Внизу было тихо, и Роуз не знала, наказали ли Эдварда. Поправив волосы и вытерев слезы, она переоделась и спустилась вниз, словно никаких порок и не было.

      Эдвард с самым обычным видом сидел в гостиной, допивая вино в своём бокале и листая какую-то книгу, закинув ногу на ногу. Сначала Роуз сочла, что внизу ничего не происходило вовсе, но, когда она вошла в гостиную, она увидела в другой части комнаты в кресле миссис Фергюсон, которая закрыла лицо платком и усердно работала веером. Рядом с ней стоял её муж с очень строгим видом и мать Роуз.

      Комната была не идеальна. Здесь явно пытались драться, так как столик посередине комнаты был перевёрнут. На полу лежала перевёрнутая бутылка вина, светлый ковёр впитывал в себя пролитое спиртное. На стене покосилась картина.

      Роуз молча оглянулась и вдруг миссис Фергюсон заговорила:

      – За что мне такое наказание? Мать не слушает, отца не слушает. Может только пить, веселиться и приводить в наш дом этих бандитов! Так ещё и от свадьбы с мисс Стрикленд отказывается!

      – Что стоишь слушаешь? – сквозь зубы спросила миссис Фёрт у Роузмари.

      Девушка бросила последний взгляд на Эдварда и решила выйти из комнаты, слыша стоны миссис Фергюсон:

      – С отцом подраться! С отцом! Управы на тебя нет, Эдвард! Позор ты мой! Семью так опозорить перед гостями! И Роузмари в таком свете выставить! А ведь она ещё дитя…

      – Что ты, Марта! Роузмари сидела