Все шансы и еще один. Кристина Арноти

амбициями, возможно, было покончено. Обустроится. Наладит более скромный образ жизни. Ему пришла в голову мысль вернуться к Дюмулену. Он тут же ее отбросил.

      – А кто счастливый избранник?

      – Коннозаводчик, выводящий породу французских лошадей. Я буду жить у него в Ирландии.

      – Странная леди Чаттерлей, – сказал он. – Зная тебя, представляю его себе скорее миллионером, чем конюхом.

      – Ни то ни другое. Просто человек в своей шкуре. С ним я чувствую себя свободно, почти счастливой. Он не витает в идеологиях. Просто существует в приятной повседневной жизни. Не собирается спасать Францию. Любит меня. Причем не между двумя дверями…

      – Ты меня убиваешь, – сказал Лоран.

      Голосом, спокойным как у стюардессы, хотя она и видит горящий реактор, она объявила:

      – Что касается квартиры, не беспокойся, мы тебе ее оставляем, так что в ближайшее время не предвидится изменений. Можешь продолжать жить здесь, как раньше. А если переберешься в Елисейский дворец…

      – Елисейский, ты шутишь? С семейным скандалом? Твой уход – это казнь через отсечение головы. Кляк. Голова отлетает. Моя уже лежит в корзине.

      – Ты слишком рано порвал с Дюмуленом, – сказала Эвелина. Ты собираешься представлять «левую либеральную» часть населения, не имея за собой ни Социалистической партии, ни даже части Партии народного объединения. Без союзника ты не победишь.

      – Ты меня торпедируешь, – сказал Лоран. – Топишь корабль.

      – Не думаю, – сказала она – Все остается на месте: обстановка, тесть, миф Моро за твоей спиной, папа даже покупает тебе дом графини. Он получил согласие старой дамы, еще позавчера сопротивлявшейся. Это была эпическая история. Нет больше старой дамы, некого эксплуатировать. Перед лицом папы она одна была крепче, чем любой адвокат. Этот дом будет подарком в честь развода. Этим подарком воспользуется партия.

      – Ты резюмируешь сделку, – ответил Лоран. – А я думал, что ты меня любишь…

      – Не смейся надо мной, – сказала она. – Вначале это было прекрасно, приятно и даже бескорыстно. Наша жизнь переменилась, когда тебе исполнилось тридцать пять лет. Великое освобождение мужчины. Обнаружив свою способность к политической жизни, испытав неудовлетворенность в большей степени, чем бальзаковская героиня, началась сексуальная гонка. Ты поимел всех или почти всех женщин.

      Несколько фраз она не стала говорить. Не захотела заходить слишком далеко.

      – Я покидаю наш прокатный стан роскоши.

      – Ты сохраняешь роскошь, – сказал он, – и оставляешь мне прокатный стан.

      – Бег до потери жизни, мне это надоело, – сказала Эвелина. – Сперва я была влюбленной женщиной, все разделяющей, потом стала соучастницей, советницей, своего рода Мени Грегуар из твоих политических пыток. Это была не сердечная переписка, а переписка стратегическая, как правильно вести интриги. Отказываюсь так продолжать до конца жизни. У меня будет жизнь с уикэндами, представь себе. Я буду жить с человеком, который меня любит, это несравнимое ни с чем счастье.

      – Нельзя стать ни министром, ни президентом