Номах. Искры большого пожара. Игорь Малышев

куда надо.

      – Точно, люба моя.

      Некоторое время они перестреливались с беляками, одного или двух убили. Остальные, завидев вдалеке мост через Янчур, за которым начиналась территория, контролируемая Номахом, попрыгали вниз, в ковыль, типчак, сон-траву и маки.

      – Вот и ладно. Покатались и будет, – сказал Щусь. – А то кондуктор придёт, не обрадуетесь.

      – Получилось! Пятнадцать вагонов с боеприпасами! – восторженная, как гимназистка, воскликнула Вика. – Пятнадцать, Федя! Ну не молодцы ли мы?

      – Молодцы, – ответил Федос, долго целуя её в губы и чувствуя, как углубляется и учащается её дыхание.

      Захарыч, хмурясь, смотрел вперёд и то и дело, опасливо оглядывался на номаховцев.

      Помощник машиниста лежал ничком, утопив лицо в собственной крови. На глазу Ергольского дрожал осколок стекла.

      Картошка

      – Батька, хлопцы танк в плен взяли, – расплывшись в широкой, как Днепр, улыбке, выпалил с порога высокий мосластый боец.

      – Не бреши, – искоса глянул Номах и снова вернулся к карте.

      – Вот те крест! – подался вперёд боец всё с той же широченной улыбкой.

      Номах бросил карандаш, порывисто поднялся, оправил ремни портупеи.

      – Пошли! И смотри, если брешешь! Света не взвидишь.

      – Ой, батька, я с четырнадцатого года воюю. Уже всякий свет повидал. И тот, и этот.

      Аршинов, Щусь, Каретников, остальные члены штаба тоже задвигали с грохотом стульями.

      – Где он хоть, танк твой?

      – От Салтовки версты две будет.

      – Это не тот, что Щуся под Текменёвкой, как зайца, гонял?

      – Должно, он. Про других тут не слыхать было.

      – Тогда откуда ж он под Салтовкой взялся? Там ведь и белых поблизости нет.

      – Врать не буду, не знаю, – развёл руками солдат. – Но мы с хлопцами так кумекаем, что заблудился он. От своих отстал и заблудился.

      – Отстал… Он что, кутёнок?

      – Ну, не знаю. Может, в темноте не туда свернул. Может, сломался, а уж потом, когда свои ушли, починиться смог.

      – Если б сломался, его подорвали бы и вся недолга.

      – Что ты меня, батька, пытаешь? Я столько же, сколь и ты знаю.

      – Так вы оттуда не вытащили никого, что ли? – Батька остановился, поглядел снизу вверх на бойца колючим взглядом.

      – Нет, Нестор Иванович. – Улыбка сошла с мосластого загорелого лица. – Мы уж стучали, стучали, мол, выходите, не тронем. Не отвечают.

      – Ладно, по коням. На месте разберёмся. Щусь, Задов, со мной, остальные тут.

      Номах взмахнул затёкшими от долгой неподвижности руками, суставы звонко хрустнули.

      – Как же вы его взяли-то, такого борова? – спросил батька, когда вдали показалась болотно- зелёная неуклюжая громадина.

      – Так ему Шимка гусеню гранатой подорвал, он и встал.

      – Годится. А скажи-ка мне, воин, почему он вас из пулемётов не посёк?

      – Так у него, похоже, патроны вышли. Он как нас заприметил, дал пару очередей, да с тем и замолчал. Должно, думал, что мы струсим, уйдём, да только не на тех нарвался. А тут как раз и Шимка с гранатой: получай гостинец.