Костёр в белой ночи. Юрий Сбитнев

осторожная езда была ему сейчас как никогда кстати, ибо и внутри его шло такое же осторожное движение души. Он плыл по прошлому, словно бы в тумане, приглядываясь к пережитому совсем так же, как приглядывался к возникавшим на пути топлякам и мелям. То внутреннее его движение по жизни было безопасным, поскольку всё давным-давно минуло, но он и там поубавил обороты, и прошлое, слившись с опасным в настоящем, жило уже не глубоко в сердце, но окружало его в яви.

      Глава II

      – Зачем я плыву в прошлое? Зачем? – в который уже раз спрашивал себя Михаил. – Она давным-давно забыла, и только один я нянчу прошлое. У неё дети…

      Впервые предчувствие какой-то непоправимости кольнуло его.

      – Дети? Чьи дети? Ну да, у ней был муж, два мужа, наконец… Ведь у меня могли быть тоже дети – и мальчик, и девочка. Если бы не вечный страх Лизы перед родами, у меня было бы много детей.

      Он никогда с такой ясностью и болью не думал об этом. Да, он хотел детей. Хотел…

      Впервые они встретились в кабинете Старика – академика Тимофеева. Она – студентка-дипломница факультета журналистики, он – аспирант Института биологии, любимый ученик Старика. Лиза, пользуясь правом дочери старого друга, брала интервью у Сергея Поликарповича. Он что-то недовольно бурчал, нетерпеливо постукивал костяшками пальцев о стол, но, когда вошёл в кабинет Михаил, вдруг заулыбался.

      – Сергей Поликарпович, вы меня звали?..

      – Звали, звали, – почти пропел Старик и хитренько заулыбался, потирая руки. – Вот, Лизочка, познакомься. Это Миша! Миша Канаев. То бишь Михаил Иванович. Будущее нашего института…

      – Сергей Поликарпович!

      – Да, да, да… Привыкай. Ты относишься к тем особям, которых похвала не портит. Кстати, Лизуша, особь эта чисто национальная, русская особь. Хвали умеючи – гору сроют, хвали только – возведут гору. Но не дай-то бог не заметить их талантов, не похвалить вовремя!.. А что ты пишешь, девушка?

      Лиза что-то быстро и, как показалось Михаилу, нервно писала в блокнот.

      – Свои мысли, – подняла глаза на академика, они у неё были карие, с глянцево поблескивающим белком, и брови тонкие, чуть-чуть выщипанные у переносицы.

      – Ха-ха! Это прекрасно, когда есть свои мысли, – Тимофеев чуть дурачился, он любил чуточку повалять дурака в затянувшемся разговоре. – Дети, – старик поднял руку. – Вы до сих пор незнакомы. Подойдите друг к другу. Вот так. Лиза, протяни руку Михаилу, он образованный юноша и первый даме руки не подаст.

      – Лиза, – она чуть присела.

      – Михаил, – он чувствовал цепкость её пальцев и слегка влажную ладошку. Какая-то искорка пробежала по их рукам, и они оба удивлённо поглядели друг на друга.

      – Ребята, какие вы красивые! – вдруг искренне удивился академик. И, совсем уже приводя в смущение, добавил: – Я вас благословляю.

      Так они познакомились. Позднее, задумываясь над той встречей, Михаил пришёл к твёрдому убеждению: она была не случайна. Старик решил, что пришло время остепенить ученика, и остепенил.

      Пришла пора – и поженились. «Как дождь прошёл», –