Изыди. Вячеслав Владимирович Стефаненко

два года так и прослужил рядовым.

      – Защита Родины – есть не просто священный долг. Это есть конституционная обязанность, – напутствовал Чёрный майор. Эту фразу он произнёс 1460 раз, повторяя её дважды в день. В отличие от ротного батальонный замполит был на своём месте.

* * *

      …Всё началось с первого жмура. Чугунтий объявил о нём так, как будто нам предстояло играть встречный марш на докладе у самого министра обороны:

      – Завтра после развода – общий сбор в музыкалке.

      Миша Чугункин в нашем духовом квинтете был старшим, и ему поручили отыграть на похоронах какого-то капитана, сгоревшего при исполнении «конституционной обязанности».

      Когда на следующий день нас привезли в небольшой двор, где уже стояло какое-то количество скорбного народа, Чугунтий сразу подошёл к девице в чёрном и деловито осведомился:

      – Откуда состоится вынос тела?

      Вопрос не праздный: нам надо было правильно встать для того, чтобы по взмаху трубы Чугунтия вовремя начать играть траурный марш. С момента выноса гроба из подъезда и установки его на табуретках для прощания мы играли известное произведение Бетховена. Пронос до катафалка сопровождался Шопеном⁷. Потом предстояло всё это повторить уже на кладбище, но в обратном порядке, и получить свои законные сто пятьдесят граммов на брата. Налить водки музыкантам на жмуре – ещё более священный долг для распорядителя похорон, чем такой же конституционный – по защите Отечества. Про водку Чугунтий никогда не забывал. Он не только руководил оркестром – ещё и свинарником заведовал. В силу последнего обстоятельства всю водку он забирал себе. Говорил, что при кастрации хряков без стерилизации никак нельзя. А водка для этого дела в самый раз.

      Распорядитель – вдова капитана, она же девица в чёрном, – была молода и хороша собой. Мы с Лукой успели это заметить. Во время пауз между Бетховеным и Шопеном Лука шептал мне, что вдова на него та-а-ак поглядывает… Оставалось запомнить адрес. Луконин не моргнув глазом сказал, что вдову никак нельзя оставлять одну в таком состоянии.

      – Ты что? – обалдел я. – Пусть хотя бы девять дней пройдёт.

      – Ага, а потом подождём, когда пройдет сорок…Так что ли?

      Лука был возбужден не на шутку, а я не на шутку за него испугался.

      – Ладно, чёрт с тобой, давай сходим, но только так – прицелимся просто.

      Луконин подозрительно на меня посмотрел – употреблённое мной местоимение во множественном числе его явно насторожило.

      – Сходим?

      – Именно!

      Я выдержал его взгляд, который моментально сдулся.

      – Ладно, уговорил. Через неделю наведую…емся. А, кстати, мы же не знаем, когда тот капитан богу душу отдал, – пошёл он на попятную.

      – Спросим у Чугунтия.

      Через два дня Луконин ушёл в самоволку. После отбоя. И ничего мне не сказал. «Ладно, только приди, гад!» – предвкушал я предстоящий разговор. Куда его понесло, я прекрасно понял. Лука вернулся утром, и к докладу

7

Имеются в виду музыкальные произведения Л. В. Бетховена и Ф. Шопена под названием «Похоронный марш».