Изыди. Вячеслав Владимирович Стефаненко

по ротам.

      Плавчук запинался и переминался с ноги на ногу. Ну что он мог сказать начальнику штаба: что у него отсутствует командный голос, а ефрейтор Луконин и рядовой Крюков уже сто лет в армии и забили на всё? Нет, он так сказать не мог, а посему ефрейтор с рядовым законно получили по трое суток ареста.

      Трое суток, а то и больше, можно было получить за разные нарушения: начиная с незастёгнутого подворотничка и заканчивая попаданием в комендатуру пьяного вдрызг двадцатилетнего защитника Родины.

      В те далёкие времена со срочниками обходились без лишних церемоний, импровизация при назначении наказания имела свою прелесть: та непредсказуемость, которой нет сейчас, всегда давала шанс выкрутиться. Это было вечной игрой между офицером и солдатом. В суде же никакие «а я выполняю особо важный приказ» или незатейливое «забыл» не срабатывают ― там все обставлено документами. А против бумажек не попрёшь.

      Или вот гауптвахта. В современной армии её давно уже нет, отсутствуют и военные патрули. А в мою бытность гауптвахт было две: гарнизонная и морская. Отбыть арест на гарнизонной считалось удовольствием. Режим ― халява плиз. Жратва из той же части, что и караул. Почти всегда оставалось лишнее: жри ― не хочу. По утрам на склады увозили ящики всякие грузить. Попадалась и сгущёнка с тушёнкой (в карманах широких шинелей запросто помещалась пара испачканных в солидоле банок тушёнки; те, что со сгущёнкой, были почище). А ещё арестованные подносили на стройках кирпичи дембелям ― тем, которые дома строили, чтобы домой поскорее уехать. А что? Тоже неплохо: целый день на свежем воздухе. Как построят дембеля дом ― так сразу и домой. Это называлось «дембельским аккордом». То, что домам таким простоять доводилось недолго, никого не волновало. Бесплатный солдатский труд ― существенная экономия материальных ресурсов министерству обороны. И, разумеется, вред народному хозяйству. Но если экономия ресурсов была видна сразу, то её плоды созревали в более отдалённой временной перспективе, как, собственно, и полагается плодам. «Экономика должна быть экономной», ― это последний лозунг советского времени, прочно застрявший в моей памяти. Плакаты с ним висели на каждом шагу, в том числе и на здании нашей воинской части.

      Как известно, от трагического до смешного один шаг, а от смешного до трагического расстояние ещё меньше, и под силу оно было только нам ― тем, кто сидел на гауптвахте, по-солдатски ― «губарям». Для того чтобы освоиться и чувствовать себя, как дома, начальникам караулов мало было дежурных суток. А вот нам, отбывавшим административно-военные наказания, их вполне хватало, даже с лихвой. На губе, как и в ротах, существовала своя иерархия, только была спрессована в дни: если ты только прибыл, считаешься «молодым, салагой», на вторые сутки ты уже «фазан, черпак», а на третьи ― почти «дед».

      Морская губа вообще была отдельной песней. Она напоминала собой что-то вроде загородного коттеджа и представляла собой целый архитектурный ансамбль. Когда я впервые попал туда, невольно залюбовался – несколько строений, ограждённых высоким кирпичным забором, с внутренними двориками, башенками,