Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит. Крэйг С. Залер

меня «Жюль», – и мне нужно с тобой поговорить. – Детектив вошел в ванную комнату, где сильно пахло фекалиями. – Ты должен отвечать честно, когда я буду задавать тебе вопросы, это важно. Ты меня понял?

      Бледный овал дрогнул.

      – Я ничего не сделал.

      – Я знаю. Я хочу поговорить о том, что сделала твоя мама.

      – Уходи.

      – Я должен убедиться, что с тобой всё в порядке.

      Жюль потянулся к занавеске, но Питер ударил его по руке.

      – Бить полицейского – это нарушение закона.

      – Я не должен слушать ниггеров.

      Детектив вспомнил бритоголовых типов, болтавшихся на ближайшем углу, и без труда представил себе будущее мальчика.

      – Питер, мне нужно взглянуть на тебя и убедиться, что с тобой все хорошо. Если ты еще раз меня ударишь, у тебя будут неприятности.

      Размытый овал молчал.

      Беттингер сдвинул занавеску в сторону и увидел напуганного шестилетнего мальчишку со светлыми волосами, в красных трусах и пурпурных синяках. К лицу и груди у него прилипли какашки.

      – Доминик! – закричал Жюль в дверной проем. – Вызывай «Скорую»!

      – Уже звоню, – отозвался капрал.

      Его напарник сорвал со стены мочалку, включил воду и намочил ткань. Опустившись на колени возле ванной, он стер коричневую дрянь с губ и подбородка мальчика.

      – Я забыл спустить воду, – признался Питер.

      Детектив сложил мочалку и продолжил мыть ребенка.

      – Поэтому мать заставила тебя есть это? Потому что ты не спустил воду?

      Мальчик кивнул. Его нижняя губа задрожала, в глазах появились слезы.

      Беттингер стер коричневые экскременты с его груди и отшвырнул испачканную мочалку.

      – Ты не сделал ничего ужасного, Питер. Твоя мама поступила неправильно. Ты понимаешь?

      Ребенок заплакал. В ванной комнате появилась тень, и Жюль повернул голову. В дверном проеме стояла Лиз Валески в красном халате, который выглядел как палатка. В руках у нее был конверт.

      – Вон отсюда! – рявкнул детектив.

      Женщина отступила.

      Беттингер вышел вслед за ней в розовый коридор, закрыл дверь и посмотрел на Доминика.

      – Она больше не увидит ребенка.

      – Питер лжет. – Лиз вдруг начала отчаянно дрожать. – Что бы он ни сказал, он лжет.

      – Ребенку не нужно это слушать, – заметил детектив.

      Великан Уильямс стал подталкивать женщину по коридору в сторону гостиной.

      – Давай, вихрем.

      Жюль последовал за ними в комнату, которая больше походила на выгребную яму, чем на кухню.

      – Когда приедет «Скорая»? – спросил он.

      – Они сказали, через пятнадцать минут, – ответил его коллега.

      Детектив достал сотовый телефон.

      – Я позвоню в службу опеки и…

      – Нет! – завопила Валески. – Вы не можете…

      – Тихо. – Доминик указал на слой крупы, покрывавший пол. – Закричишь еще раз – и это станет твоим завтраком.

      Женщина стиснула челюсти. В ее злобной голове вели войну ярость и страх.

      Капрал посмотрел на напарника.

      – Что