Драматургия. Артур Олегович Лазарев

в нужное ему русло (до боли кого-то напоминает). А в-третьих, Август дал народу самое необходимое: хлеб, зрелища и стабильность. Ну и, конечно же, он боролся за соблюдение старых традиций, достаточно вспомнить известный указ, призывающий граждан появляться на Форуме в тогах, а не в плащах. Был ли Октавиан на самом деле таким добродетельным «отцом Отечества», вряд ли знали даже его близкие, но он должен был им быть – как в угоду бюрократическому аппарату, так и в угоду толпе. Стоит признать, что октавиановский «медийный образ» был выбран безукоризненно и до самой его смерти работал на ура. На всех его изображениях, дошедших до нас, мы видим молодого устремлённого человека. Его статуи и фрески тиражировали во всех римских провинциях, чтобы каждый гражданин Империи имел представление о своём Императоре. На монетах изображались его достижения, даже самые спорные (как, например, возвращение Парфией штандартов Красса). Он был повсюду и не был нигде, он неуловимо прошёл по десятилетиям, «приняв Рим кирпичным, а оставив мраморным», как он сам о себе сказал в своих «Деяниях». Он покровительствовал искусствам, при этом не чураясь репрессий для неугодных творцов. Он расширил границы Империи и наполнил казну, одновременно заложив бомбу замедленного действия в виде преторианской гвардии. Он создал миф имени самого себя, в результате чего бога стало разглядеть в нём проще, чем человека. Говорят, его последние слова были обращены к жене: «Ливия, живи и помни, как жили мы вместе. Здоровья тебе… Прощай». Слова не бога, но человека. Но перед этим, по той же легенде, он произнёс и это: «Кажется, я хорошо сыграл комедию своей жизни». И это больше похоже на настоящего Августа.

      Годы его правления можно назвать золотым веком для Римской республики, ведь по сравнению с предыдущими десятилетиями хаоса и неразберихи это действительно был прыжок вперёд. Но эта Республика уже никогда не стала прежней, хотя бы в силу того, что Август не решил главной задачи – не наладил работу тех институтов, которые отвечали бы за преемственность и легитимность власти. Это в будущем не раз выходило боком для римлян, ведь на самом верху мог оказаться как и созидатель в виде условного Траяна, так и безумец в виде условного Нерона. И это тоже до боли что-то напоминает, а именно, последствия любой диктатуры в любой стране, например, в СССР.

      Я не случайно вспомнил о Советском Союзе, ведь история Октавиана при ближайшем рассмотрении прекрасно накладывается на историю Иосифа Сталина – одного из самых ярких и известных диктаторов в мировой истории. Я не знаю, хорошо ли изучал Иосиф Виссарионович историю Римской республики, но все ключевые приёмы Октавиана он повторил в совершенстве. Хотя справедливости ради стоит отметить, что этому способствовали сами исторические реалии. Взять хотя бы положение дел в Советской республике и Римской на момент появления двух вышеуказанных персонажей – и тут и там мы видим затяжные гражданские конфликты, которые сопровождаются стремительным падением уровня и качества