Час расплаты. Луиза Пенни

продолжала Клара. – Ты видишь странные вещи.

      – Ну ты прямо как Рут, – сказала Рейн-Мари, пытаясь снять напряжение. – Она видит на карте что-то такое, чего не видят остальные.

      Она села на диван, ощущая пружины там, где их просто не могло быть. Лицо на портрете, поначалу казавшееся строгим, стало обретать выражение любопытства.

      Удивительный эффект. Настроение лица на портрете отражало настроение реальной женщины. Живая Клара тоже проявляла любопытство. И удивление.

      – На одном из поэтических чтений в прошлом году она видела У. Б. Йейтса[19], – вспомнила Клара. – А в прошедшее Рождество узрела лицо Христа на индейке. У вас дома, помнишь?

      Рейн-Мари прекрасно помнила, какой скандал устроила Рут, пытаясь убедить их не разделывать птицу. Не потому, что верила в божественность тушки, а потому, что ее можно было бы продать на аукционе eBay.

      – Я думаю, что «странность» и Рут неразделимы, – сказала Клара.

      Рейн-Мари согласилась с ней. Как-никак Рут держала у себя утку.

      Выражение лица на портрете снова изменилось.

      – Так что тебя беспокоит? – спросила Рейн-Мари.

      – Я боюсь, что то, что мне видится, действительно существует. – Клара показала на зеркало.

      – Портрет превосходный, Клара.

      – Ты могла этого не говорить, – улыбнулась Клара. – Я просто шутила.

      – А я не шучу. Он и в самом деле замечательный. Не похож ни на одну из твоих прежних работ. Другие портреты – следствие вдохновения, а этот… – Рейн-Мари снова посмотрела на холст, на сильную, уязвимую, удивленную, испуганную женщину средних лет, изображенную на нем. – Этот – гениальный.

      – Merci. А ты?

      – Moi?

      Клара рассмеялась:

      – Oui, madame. Toi[20]. Что беспокоит тебя?

      – Обычные дела. Я волнуюсь за Анни и за ребенка, думаю о том, как поживают Даниель и внучки в Париже. И еще меня беспокоит то, чем занят Арман, – призналась Рейн-Мари.

      – Как глава Полицейской академии? – уточнила Клара. – После того, что он пережил, это мелочи. Игра в оловянные солдатики. Ничего с ним не случится.

      Но Рейн-Мари, конечно, знала больше, чем Клара. Она летала вместе с мужем в Гаспе. Видела выражение лица Армана.

      Пока они сидели за столом, надвинулись тучи и принесли густой снег. Не метель, а непрерывное вертикальное падение крупных хлопьев, которые придется разгребать утром.

      У дверей, уже облачившись в уличную одежду, Оливье спрятал карту под курткой и застегнулся.

      Друзья попрощались с Кларой и, утопая ногами в свежем снегу, зашагали сквозь снегопад по одной из дорожек, проложенных через деревенский луг. Габри шел рядом с Рут и нес Розу, прижимая к груди.

      – Из тебя получилась бы неплохая перина, верно? – прошептал он на ухо утке. – Она становится все тяжелее. Неудивительно, что утки ходят вперевалку.

      Шедшая сзади Мирна тихо сказала Рейн-Мари:

      – Мне всегда нравились мужчины с большими утками[21].

      Рейн-Мари

19

Уильям Батлер Йейтс (1865–1939) – ирландский поэт, драматург. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года.

20

Да, мадам. Ты (фр.).

21

Игра слов, основанная на сходстве английских слов «duck» (утка) и «dick» (член).