Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

ею руку дружбы; он понял, что сам, как и она, нарисовал себе идеальный образ, который нужен был ему, дабы успокоить совесть… «Зачем мы говорим всё это, – пронеслось в его голове, – кому это теперь поможет?»

      Он заглянул в её глаза – и увидел там злость и разочарование, которые смутили его. Он представил себе, чем могут обернуться для него злость и обида этой женщины – так он увидел имперские эскадры, стянутые к берегам его родины; услышал грохот орудий, бьющих с этих кораблей по его городам; увидел эти города в огне; услышал стоны и вопли умирающих своих подданных; увидел полчища легионеров, вышагивающих по его стране; услышал проклятия друзей, веривших ему; увидел этих друзей в цепях и рабских торквесах; наконец, услышал он торжественные звуки аморейского гимна и увидел, как взвивается над его дворцом в Нарбонне имперский стяг…

      – Простите меня, – прошептал он, опустив глаза, чтобы София Юстина не смогла увидеть его страх, – и будьте снисходительны: я всего лишь варвар; высокие материи – не для меня!

      Но она, конечно, поняла его.

      – Не надо лукавить, – прошептала она в ответ, – это я едва не утонула в наивных мечтаниях. Как Гектор…

      – А что Гектор? – удивился Крун.

      – Гектор? Я сказала – «Гектор»?

      – Да, вы так сказали: «утонула в наивных мечтаниях, как Гектор». Но я не думаю, что…

      София прикусила губу.

      – Неважно, ваша светлость. Гектор пал, так решили боги; у них, богов, свои резоны. Ахилл сказал:

      «Нет и не будет меж львов и людей никакого союза;

      Волки и агнцы не могут дружиться согласием сердца;

      Вечно враждебны они и зломышленны друг против друга, —

      Так и меж нас невозможна любовь; никаких договоров

      Быть между нами не может, поколе один, распростертый,

      Кровью своей не насытит свирепого бога Арея!»,

      – сказал Пелид богоподобный и одолел властителя народов Приамида! А вскоре и Пелид отправился к богам, стрелой другого Приамида поражённый… Простите, герцог, я отвлеклась; не время вспоминать печальные поэмы Гомера. Дружба возможна только между равными: это так. Нас разделяет ваш страх, нас разделили боги; свои резоны у богов!

      – Что вы сделаете теперь?

      София пожала плечами.

      – Ничего. А разве что-то изменилось? Вы нужны мне, а я нужна вам. Мы будем жить и наслаждаться жизнью, сколько сможем. Я спасу вас, как и обещала. Вы отправитесь в горы Киферона, на лучший в мире курорт. Там вас подлечат и, если это потребуется, сделают операцию, удалят язву. Все расходы будут оплачены из анонимных источников. Ни ваша, ни моя репутация ничуть не пострадает.

      – Сколько времени уйдёт на это?

      – Не знаю. Я не врач.

      – А теперь лукавите вы, – заметил Крун. – Вы знаете: много! Сколько же? Полгода? Или год? Полтора? Два?

      – Я не знаю. Но я верю в вас, вы сильный, быстро поправитесь.

      Герцог вздохнул; над решением своим он не размышлял долго, скорее, он мучился,