Бездна. Марк Перовский

подумал я и как можно быстрее догнал Людвига, стоявшего в десяти метрах от меня».

      – Что она хотела? – спросил он меня, когда мы уже подходили к какой-то двери.

      – Искры какие-то. Хрен его знает.

      – О, зря она у тебя их попросила. Глупая старуха. Ну ничего, ты всё сам поймёшь.

      – Если ты привёл меня в притон, то я ухожу, – я остановился прямо возле двери. Людвиг, хотевший уже дёрнуть за латунную обшарпанную ручку, остановился и снисходительно посмотрел мне в глаза.

      – Это всего лишь сборы подпольных художников. Не кипятись.

      – Ладно.

      Мы вошли. Внутри было душно, пахло алкоголем и рвотой, сизый дым окутал это место практически полностью.

      – Ну точно притон, – вздохнул я.

      – Люди здесь расслабляются. Тебе тоже стоило бы этому научиться, – отнекивался Людвиг.

      – А картины-то хоть есть?

      – Этажом ниже.

      Мы спустились по широкой лестнице. Возле стен стояли молодые люди. Все они были одеты очень странно и непривычно. Но в такой атмосфере особого вида веселья они были как рыбы в воде.

      Я шёл сквозь потоки дыма, алкоголя, целующихся молодых парней, девушек, запивающих цветные таблетки, опрокидывая бутылку водки. Шёл и думал, о том, что в этом богом забытом месте забыл я: одинокий, слишком тихий и совершенно неприспособленный для этого. Во мне не было ни капли азарта, ни грамма желания такого рода приключений, но почему-то я был здесь, хотел отпустить всё, что меня держало, в том числе Жнецов. Наверное, это говорит во мне жажда перемен. Ветер подул с юга, и я решил броситься буквально с места в карьер. Я уехал из своего города, бросив всех, оказался здесь и теперь шёл непонятно куда с первым встречным парнем из кафе. Я невольно улыбнулся от абсурдности всей ситуации и понял, что этот вечер я либо вообще не запомню, либо он отложится в моей памяти навсегда.

      – Пойдём к Шиллеру, мне нужно с ним поговорить, – Людвиг обернулся ко мне и, взяв меня за запястье, протащил через просторный зал, окутанный полутьмой и запахом перегара от молодых людей, выглядевших как школьники, сбежавшие с уроков. Где-то через виниловый проигрыватель играл задорный джаз.

      – Что за Шиллер? – спросил я, не успевая за ним.

      – Увидишь.

      Наконец, мы дошли до другого конца зала с экспонатами (я заметил их не сразу, только после того как глаза привыкли к темноте) и остановились возле молодого парня – моложе Людвига – со светлыми кудрявыми волосами, хаотично лежащими на голове. Он был в хлопковой рубашке, жилетке и штанах в одном цвете. Выглядел как интеллигент, и мне это понравилось.

      – Привет, – он помахал Людвигу рукой, мы с ним обменялись рукопожатиями. – Я Шиллер. Людвиг, наверное, уже рассказывал тебе обо мне.

      – Адам. Да, упомянул только что, когда мы пришли.

      – Славно. Людвиг, зачем на этот раз? – Шиллер скрестил руки на груди.

      – А что есть? – он нагнулся чуть ближе к своему товарищу, и в тот момент у меня в голове появились