Бездна. Марк Перовский

уже начинали закрадываться сомнения о его способностях художника. У меня затекла шея, и сидеть становилось всё тяжелее с каждой минутой. Солнце слегка сдвинулось в сторону горизонта, и его свет резал глаза не так сильно.

      Затем на небе появились серые облака, и солнца не стало совсем.

      – Не везёт что-то мне сегодня, – вздохнул он и отложил кисть. – Продолжим, когда вам будет удобно.

      Я лишь глубоко вздохнул и повернулся в сторону мольберта. Шея приятно хрустнула.

      – Может, немного прогуляемся? – сказал он мне, закрывая банки с краской. – Погода неплохая. Если бы только не эти облака…

      – Я бы, наверное, не выжил, – шёпотом я закончил за него фразу и вновь присел на диван. Затем уже громко сказал:

      – Почему нет? Заняться всё равно нечем.

      – Вы ведь недавно здесь?

      – Почти неделю.

      – Тогда нам просто необходимо сходить в одно замечательное место. Оно в соседнем районе, но того стоит, – в глазах Людвига заблестел огонь.

      – Что это за место?

      – Там, где все деятели искусства находят свой дом.

      – Надеюсь, это не какой-нибудь притон на окраине города? – я внимательно посмотрел на него, прожигая взглядом. Просто мне совсем уж не хотелось связываться с группой подпольных художников, либо ищущих способа забыться, либо ищущих признания среди таких же отбросов, как и они сами.

      – Тогда, может, выпьем перед выходом? – Людвиг вновь взял в руки бутылку красного вина, что до этого времени стояла на столике, из кармана пальто достал штопор – мои брови невольно поползли вверх от удивления, – откупорил её и начал разливать тёмно-красную жидкость в бокалы. Запах у него был терпкий, даже немного кисловатый, отчего в первые секунды мне даже расхотелось пить. Но Людвиг уже стукнул свой бокал о мой и радостно сказал:

      – Первый тост – за искусство! – и залпом осушил весь бокал.

      Я сделал то же самое, но за три подхода.

      – Ещё по одной? – спросил он, уже разливая вино.

      – Мы же пойдём гулять, а не за новой бутылкой, вам не кажется? – нахмурился я. Мне претила мысль о том, что ночью я буду тащить его тощее тело на себе через несколько районов.

      – К чему этот официоз? – Людвиг, казалось, стал чуть более раскрепощённым, нежели при нашей первой встрече. Теперь его глаза были полуприкрыты в сладостной истоме от кратковременного опьянения, а руки перестали дрожать. Хотелось даже сказать вслух, что лучше бы ему рисовать, будучи пьяным вусмерть, но промолчал.

      – Давайте на «ты»?

      – С удовольствием, – ответил я и осушил с ним ещё один бокал.

      Уже через полчаса мы шли по морозному городу, огибая невысокие здания, слушая рёв пролетающих мимо машин. Солнце уже садилось за горизонт, и небо окрасилось в приятный розовый цвет. Облака неспешно плыли над нами, в вышине кричали птицы.

      – Вот это здание было построено в начале восемнадцатого века, представляешь? – Людвиг ткнул пальцем в здание с очень странной архитектурой: