Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы. Геннадий Мурзин

дом. Здесь тетя Маруся, кладовщица живет. Проходит мимо: может вытурить. Не рискует заходить во второй и в третий дома. А вот, поравнявшись с четвертой избой, сворачивает и смело идет во двор. Его встречает Жулька, безобидная собачонка. Оскалилась и зарычала. Не признала, видать. Но потом, ткнувшись мокрым носом в штанину, завиляла куцым хвостиком и запрыгала вокруг, слабо повизгивая. Учуяла-таки!

      Ванюшка, сопровождаемый Жулькой, поднялся на заиндевевшее крыльцо, доски которого захрустели, вошел в сени и постучал в дверь. Услышал голос тети Даши:

      – Кто там? – не став дожидаться ответа, сказала. – Входите.

      5

      Ванюшка открыл тяжелую скрипучую дверь и вошел.

      – Здравствуйте, люди православные! – пытаясь басить, сказал Ванюшка, потом перекрестился, глядя на икону Николая Чудотворца в красном углу, трижды поклонился. Потом заучено, поэтому не по-детски складно, спросил. – Рады ли страннику, заглянувшему в столь ранний час?

      Тетя Даша, сидя на лавке возле стола и сложив на животе пухлые руки, отвечает ласково:

      – Коль с добром пришел, то будем жаловать, мил человек, – она еле заметно улыбается, но Ванюшка от волнения этого не замечает. Ее муж, Петр Степанович, сидит в красном углу, положив изрезанные дратвой (он – шорник) натруженные руки на столешницу. Тетя Даша спрашивает. – Откуда и куда путь держит странничек?

      Ванюшка очень серьезно продолжает басить:

      – Издалека иду, из-за гор высоких, из-за моря синего. Путь мне предстоит долгий и трудный.

      И Ванюшка начинает протяжно петь:

      – Рождество твое, Христе Боже наш,

      Вновь пришло сюда, в край российский наш,

      Да в землю русскую, православную

      И в сторонушку разлюбезную.

      Ванюшка поет, а сам, уже чуть-чуть осмелев, косит глаз на хозяев. Думает: «Признали его или нет? Вроде бы, не признали. Чему удивляться, если даже Жулька не сразу разобралась, кто пожаловал».

      Ванюшка добросовестно пропел сочиненную им вчера славку и закончил так:

      – Восславим и мы своего Христа, православный люд, и помолимся! – он трижды перекрестился. Хозяева также перекрестились. – С Рождеством Христовым, Петр Степанович! С Рождеством Христовым, Дарья Марковна! Покровительства вам Господнего – от меня да от странника.

      Тетя Даша встала с лавки.

      – Разболокайся, странничек, и проходи к столу. Будем потчевать, чем Бог послал, христославца раннего, но родимого.

      Тетя Даша ушла к печи и загремела заслонками. Ванюшка не стал величаться и, выставив за порог посох, чтобы в тепле не растаял, быстро скинул одежины, и присел слева от хозяина. Наклонившись в его сторону, тихо прошептал:

      – Тетя Даша узнала меня или нет, дядя Петя?

      Дядя Петя гладит жесткие вихры Ванюшки, подыгрывая, улыбается.

      – Бог ее знает. Пожалуй, не признала.

      У хозяев в войну пропал