Ограниченный контингент. Тимур Максютов

из наряда по КПП мгновенно распахнули створки. Вытянулись, отдавая честь.

      Витька Шляпин выскочил на проезжую часть, остановил троллейбус. Испуганный водитель открыл переднюю дверь.

      Витька проорал с площадки:

      – Товарищи гражданские! Транспортное средство немедленно поступает в моё распоряжение. Приказываю покинуть салон. Водитель, гони на Химмаш без остановок, до Дома культуры имени пятидесятилетия Октября.

      Забились в салон, тронулись. Испуганное мирное население на остановках провожало растерянными взглядами пролетающий мимо троллейбус.

      Подлетели, выскочили, построились повзводно.

      Шляпин командовал:

      – Первый взвод остаетесь здесь, на приеме и сортировке. Второй и третий – внутрь, выгоняйте всех. Ершов, бери своё отделение, вытаскивайте наших из гальюна. Упавших не добивать, аккуратно. Баранов! Юрка, ты поосторожнее, убьёшь ещё кого-нибудь.

      Полутяж Юрка хмыкнул.

      – А чего я? Вон, Скачек тоже чемпион училища по боксу. Четырёхкратный!

      Все заржали и споро двинулись исполнять приказ. Ремни на ходу снимали, наматывая на руку.

      Запершиеся в «уазике» милиционеры с ужасом наблюдали за происходящим и вызывали по рации дежурного:

      – Третий, третий! Троечка, твою мать, отзовись!

      В зале мелькала примитивная цветомузыка, грохотала хриплая запись Юрия Антонова. Оклеенный осколками зеркала школьный глобус крутился под потолком, стреляя веселыми световыми зайчиками…

      Вацлав Скачек ловко продрался сквозь толпу, вскочил на сцену. Шарахнул пряжкой ремня по диджеевскому пульту.

      – Вырубай свою шарманку! Свет включи!

      Антонов подавился на середине фразы «Море, море, мир бездо…». Гражданские жмурились от внезапного света, недоуменно пялились на сцену. Маленький Вацлав, чтобы его было виднее, вскарабкался на стол, кроша сапогами аппаратуру.

      – Внимание! Танцы-обжиманцы кончились. Все на выход. Бегом!

      Хмурый парень в наколках пробурчал: «А ты кто такой?» – и был немедленно вырублен коронным Барановским прямым. Остальные завизжали и бросились наружу, давясь в дверях.

      Первый взвод действовал чётко (сказывалась Писина школа): мальчики с разбитыми уже лицами – направо, мальчики с неразбитыми лицами останавливались, немедленно получали в морду и тоже отправлялись направо, девочки с размазанной от истерических слёз косметикой – налево и нафиг отсюда.

      Сопротивляющихся не было. Освобожденные из забаррикадированного туалета курсанты опознали зачинщиков нападения, этим выдали двойную норму звездюлей.

      Витька Шляпин, удовлетворенный результатом, дал команду отходить.

      Площадь перед домом культуры опустела. Пострадавшие потихоньку поднимались. Кряхтя, потирая побитые места, ковыляли в подворотни.

      В вечерней тишине отчетливо разносилось из «лунохода»:

      – Третий, третий! Ну хоть кто-нибудь, ответьте!

* * *

      Грозный заместитель начальника училища полковник Донченко ругался в