Ограниченный контингент. Тимур Максютов

пацаны были единодушны:

      – Курсант Прухин, товарищ полковник!

      – Не-не, этого паренька к боевой технике допускать опасно. А идеально подходящей ему должности батальонного врача условиями занятия не предусмотрено. Он в группу имитации пойдёт, будет противника изображать. Во, Баранов, ты же боксёр? Назначаю тебя командиром приданной артбатареи. Будешь жестоким кулаком огневых налётов мимо лупить, ха-ха-ха! А у кого фантазия самая богатая? Творческие личности есть?

      – Лёша! Федоткин! Ты же поэт, поднимайся, давай!

      Полковник восхитился.

      – Что, прямо натуральный поэт?! Ну-ка, прочти что-нибудь.

      Федоткин для порядка посмущался и, наконец, продекламировал:

      Я помню жуткое мгновенье,

      Когда патруль «комендачей»

      Бежал за мною в воскресенье,

      Гремя крылами кирзачей!

      – Тьфу ты, Лёша! Бред, а не стихи. Мало того, что плагиат, так откуда у кирзовых сапог крылья? Вот послушайте. Жизненно, и какая сила образа!

      Водка с пивом перемешана,

      Сбоку кобура привешена —

      Не какой-нибудь там хер,

      А советский офицер!

      – Ладно, Федоткин. За неимением других кандидатур назначаю тебя командиром приданного взвода химической защиты. Внимание, вопрос на «пятерку». Зачем офицеру-химику фантазия?

      Курсанты растерянно переглянулись и промолчали.

      – Эх вы! Затем, чтобы придумывать себе – чем бы заняться! Химическое оружие с Первой мировой войны не применяется, а должность, однако, имеется! С прилагающимся к ней немалым окладом денежного содержания. Знаете, сколько офицеров-химиков погибло в Великую Отечественную?

      – Никак нет, товарищ полковник.

      – Трое! Первый решил проверить противогаз на исправность, надел на себя и заснул от усталости. Мимо шла корова, наступила на противогазный шланг, перекрыв тем самым доступ кислорода – и нет человека! Второго насмерть задавили в очереди за медалью. А третий полез на Рейхстаг, чтобы написать «И мы здесь были!», сорвался и разбился нафиг… Так, командиром разведвзвода назначаю курсанта Анварова. Ну и рожа у тебя, Искандер! Вылитый душман…

      Мы ржём, даже не представляя, насколько слова полковника про Щюрку окажутся пророческими…

* * *

      После марша «к линии фронта» и изнурительного оборудования позиции наш экипаж отдыхал. Танк Т-62, замаскированный срезанными ветками, уютно устроился в свежевырытом окопе. До начала наступления ещё долго, курсанты скучали, валяясь на солнышке. Витька Шляпин спросил у Тагирова:

      – А вы сколько холостых снарядов к пушке получили?

      – Шесть штук, а что?

      – Если буханку хлеба в орудие засунуть, а потом холостым зарядить – много она пролетит?

      – Да ни хрена она не пролетит, Витя. Сгорит в стволе.

      – Спорим, метров пятьдесят продержится? Вон до того фашиста.

      Недалеко от танка стояла покосившаяся забытая ростовая мишень. На серой, промытой дождями фанере