Ветер. Таня Трунёва

нас обычно по одной—две в группу посылают. Думать много не надо – просто приказ выполнять и стараться выжить. Чеченцы приставать к тебе не будут. У них целые гаремы из беженок и пленных женщин. На нас они смотрят, может если не как на «товарищей по оружию», то как на людей, знающих своё дело. Я тут насмотрелась… Увиденного мне на целую книгу хватит, и такую, что все ахнут. Хочу напечатать её сразу за границей, вряд ли наши её издадут.

      – Может чего спросить хочешь? – помолчав, продолжала Нина.

      Катька кивнула:

      – Можно ли письмо написать, и как его отослать?

      – Это всё уже устроено. Всё работает: люди, письма, посылки, заказы – только денег это стоит немалых. Я потом тебе расскажу, – улыбнулась Нина, вздохнув. – Ты сейчас спи, Перец. Завтра подъем в шесть. Лайма с утра так гоняет, что все кости ломит. Спи, отдыхай…

      В волчьей стае

      Вдох, выдох… Волосы прилипают к потному лбу, и стекло прицела мутнеет от влаги. Катька лежит на пригорке, слившись с винтовкой в стальную петлю, гибким пальцем чувствуя курок.

      В память стучится колючий сибирский снег, взъерошенный лисьими лапами. Катя лежит на снегу, рядом Федька, сын охотника.

      – Уйдёт рыжая! Cтреляй! – только губами беззвучно шепчет пацан.

      – Пусть ближе подойдёт, чтобы в глаз попасть. Ветер в нашу сторону – не чует она, – так же беззвучно отвечает Катька.

      И вот теперь она на войне. Рядом бородатый горец с биноклем.

      – Видишь этого светловолосого? А рядом с ним тот, что пониже ростом, тот, что рукой указывает – его надо снять. Он всё время в движении. Наши два раза пытались – не получилось.

      Приклад винтовки глухо бьёт Катьке в плечо – фигура в стекле прицела покачнулась и рухнула.

      – Уходим! Быстро! – командует бородатый. – Они за этого подполковника сейчас всю сопку разнесут!

      Она была в группе одна: молодая женщина среди немногословных боевиков, разговаривающих между собой на гортанном наречии. Шли на задание небольшими отрядами по дорогам, известным немногим. Ехали в Шатойский, Ножай-Юртовский, Веденский районы, оттуда поближе к позициям федеральных войск. Когда случалось оставаться на ночь в чеченских сёлах, в домах для женщин-снайперов была отдельная комната и чайник горячей воды.

      Как-то проснувшись среди ночи в, бьющей по нервам, липкой тишине, Катька вдруг поймала себя на жуткой мысли: «Перестрелять их всех к чёртовой матери, да и бежать отсюда!

      Да нет, бежать некуда, попал в волчью стаю – вой по-волчьи…»

      Точка невозврата

      Аргунское ущелье в предрассветной дымке казалось ещё неприступнее, недаром его называли волчьей пастью. Скалы круто уходили в небо, в расщелинах камней – скудная колючая растительность. Редкие низкорослые деревья будто бы цеплялись корнями за небо, которое казалось узкой полоской между рваными вершинами