Ветер. Таня Трунёва

время появилась прихрамывающая Нина, которая была очень рада Катькиному «пробуждению».

      – Слышь, Перец, хорошо, что ты слух и зрение не потеряла. Больше суток в сознание тебя не могла привести! Контузия это. Тогда там, в ущелье, из гранатомёта нас «федералы» обстреляли. Как они нас вычислили в горах – до сих пор не известно. Мне вот ногу задело, а тебя сильнее зацепило: рука сломана, в гипсе, и шею осколком порвало. Лайма с Ингрид тебя часа три через перевал на руках тащили.

      Катя постаралась привстать. Боль резанула в шее и предплечье; левая рука ныла в стягивающей повязке.

      – А как Люба? Как другие? – пьяно прохрипела она.

      Нина медленно вздохнула:

      – Про Любку забудь. Нет её больше… И ещё пятерых наших в клочки разнесло. Мы насилу успели убраться.

      Они помолчали. В голове дробью звучали Любкины слова: «Не думай и не вспоминай…» Вот она, «точка невозврата».

      – А знаешь, – оживилась Нина, – Руслан тобою очень интересуется, каждые два часа сюда заглядывает. Ох, видно, запал на тебя наш соколик! – Нина подсела ближе. – Тут на него некоторые наши глаз положили, да и Лайма сама бы не против… Говорят, у него в Ведено две жены-красавицы. Их сюда тайно привозят. А на тебя запал наш зеленоглазенький, такой гордый, наш «царь зверей»!

      Прощание

      В тесной «хрущёвке» толпился народ, пахло свечами и хвоей траурных венков.

      – Когда выносить-то будем, хозяин? – мужик с широкой лямкой на плече обратился к Николаю.

      – Погоди пока, – выдохнул тот. – Пусть жена ещё дома побудет, да и родственники с Усолья вот-вот подъедут.

      На лестнице послышались торопливые шаги. Двое мужчин и две женщины внесли большой венок из кедровых и сосновых веток, на красной ленте золотом сверкала надпись: «Дорогой и любимой Нелочке от родственников. Вечная память».

      Мужчины, вздыхая, жали Коле руку:

      – Держись, Николай. Степанида соболезнования передавала. Хворает – не смогла приехать.

      Коля понимающе кивнул. За последние дни виски его подёрнулись проседью. Запавшими глазами он следил за всем происходящим, до конца не веря, или не желая верить в реальность случившегося. Светка бросилась ему на шею с рыданиями:

      – Коленька, горе-то какое! Молодая ведь совсем! Ушла от нас Нелочка!

      Николай, взяв её за локоть, отвёл в сторону и хрипло прошептал:

      – Ты, Света, после поминок задержись, пожалуйста. Разговор к тебе есть. Твоя помощь нужна.

      Светка, всхлипывая, кивнула.

      «Фронтовые» будни

      Катька десять дней провалялась в госпитале, видясь только с Ниной, приходившей сюда на перевязку. Иногда удавалось выходить из больничных стен на воздух.

      Как-то Катя сидела на поваленном дереве недалеко от госпиталя, наблюдая за происходящим.

      Кое-кто из выздоравливающих прогуливался невдалеке, что-то громко обсуждая; поднимая дорожную пыль, носились местные мальчишки; звенели оружием проходящие мимо боевики. Это был