Ветер. Таня Трунёва

взрывы.

      – Началось! – крикнула Лайма.

      Все уже были наготове. Выстрелы свистели, заглушая горный ветер. Но ещё громче вдруг раздались резкие мужские крики, сдобренные смачным русским матом. Голоса были совсем рядом, где-то сверху.

      – Вот они, суки! Это снайперское гнездо! Мочи их, мужики, этих б… ей!!!

      Грохот взрывов обрушился внезапно. Что-то ударило Катьке в грудь, потом в руку, выбив винтовку. Красная пелена перед глазами вдруг стала черной.

      Неля

      Иркутская областная считалась лучшей больницей в городе. В коридоре пахло хлоркой и лекарствами. Молодые медсестры, передавая смену, шептались в перевязочной:

      – Завтра ей операцию делать будут. Уже светила-хирург из Новосибирска прилетел. Готовятся. Случай-то просто жуткий: медведь на неё напал, когда она в маршруте была. Подрал-то не очень, да позвоночник в двух местах задел. С ней ещё один геолог был. Он-то и пристрелил зверя, а то бы тот насмерть её задрал.

      – Да может насмерть-то лучше было бы. Прости, Господи! – добавила пожилая медсестра. – Мучения-то какие терпит! И операция эта очень рискованная – мало, кто выживает.

      – А кто этот мужчина рядом с ней? Не отходит… – поинтересовалась врач, только что вошедшая в перевязочную.

      – Муж, должно быть. Говорили, тоже геолог. Симпатичный, просто красавец, – вздохнула одна из медсестёр.

      – Вы бы шли уже, Николай Алексеевич. Нелочке отдыхать надо, – прошептала, вошедшая в палату, врач.

      – Нет-нет, Коля, побудь ещё немного. Мне нужно кое-что тебе сказать, – прохрипела забинтованная женщина с больничной койки.

      Николай наклонился ближе, поглаживая каштановые волосы жены.

      – Здесь я, родная, не волнуйся. Ты силы береги. Завтра тебя прооперируют – тогда и наговоримся.

      – Я, Коля, вот что, я сказать хотела… Только ты слушай спокойно. Хоть тяжело мне, а надо сказать, – прошептала женщина. – Помнишь, слух пошёл: у кого-то из сестёр, родственниц наших, девочка родилась? Всякие сплетни тогда ходили. А мне сердце будто что-то подсказывало.

      Неля вздохнула, хватая воздух сухим ртом, и продолжила:

      – Я тогда без предупреждения к Степаниде нагрянула. Она одна с девочкой была. Видела я малышку, Коля. Твоя это дочка! Я сразу догадалась.

      Мужчина привстал с кровати:

      – Неля, милая! Бредишь ты! Это всё лекарства! Какая дочка? Где? Кроме тебя нет у меня никого и не было!

      Он нежно погладил руку жены.

      – Ты слушай, слушай, Коля, – слова клокотали в её горле.– Я тебя ни в чём не виню. Лучше мужа и друга, чем ты, не бывает. Только я всё прикинула: тогда, семь лет назад, когда я уезжала, Катя у нас ночевала. Я видела, как она тебя любит. Не виню тебя, милый, всё бывает… Год назад я девочку видела, ей тогда пять было. Она как взглянет, как повернётся – все ты. Не в бреду я. Я тогда её потихонечку сфотографировала, пока Степанида на кухне крутилась. Придёшь домой – на второй полке в книге Жорж Санд «Консуэлло» её фото… А имя у неё сказочное – Ариадна. Такая разумная! И танцует,