Фиалковое утро. Сати Харлан

подоконнике, на прикроватной тумбочке и даже на полу – лежали разнообразные фигурки. На первый взгляд и не скажешь, что они из бумаги. Вот сидит самый настоящий заяц, рядом лежит ленивый кот, а вот ползет кусачая змея.

      Я подтянулась к ласточке, притаившейся в углу, и коснулась пальцем ее клювика. Тихоня вспорхнула, закружилась, приковывая восхищенные взгляды мужчин.

      – Мы могли бы давать такие представления! – Брит закатил свои небесно-голубые глаза. –Разбогатеем!

      – Мы? – уточнил Алур, продолжая кропотливо пыхтеть над пергаментом. – Я складываю фигурки. Гарэт наделяет их временной волей. А что будешь делать ты?

      – Завлекать покупателей, разумеется. – Он зачесал свои непослушны темные волосы набок и подмигнул мне. – Гарэт знает, что я могу быть весьма убедительным.

      – Ты взял меня измором, Брит.

      – Но заполучил же?

      Тут не поспоришь. Засранец обладает не только завидным упорством, но и выразительной внешностью. Смуглый араканец с голубыми хитрыми глазами. Такого и при всем желании не пропустишь.

      – Нет и дня, чтобы я не жалела о той зиме.

      – Эй! Обидно вообще-то!

      Алур тихо посмеялся и с серьезностью зрелого мужчины сказал:

      – Нам один путь из дворца – в Гнездо.

      Мы одновременно вдохнули, соглашаясь с его словами. Бракованный товар возвращают торговцу.

      Я тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли, и с требованием повернулась к Алуру.

      – Что связывает тебя и Элейн?

      – Ничего, – легко пожал он плечами. – Принцесса ко всем очень добра. Ну, и ей нравятся мои фигурки. Это она предложила показать их на ярмарке.

      Алур погрустнел. Во время проведения в Бакатаре ежегодной ярмарки он будет рубить харийские головы в Красной долине.

      – Элейн не только добра, но и до потери рассудка красива, – мечтательно произнес Брит.

      – Даже не думай! – Я поднялась на ноги и размяла спину. – Иначе Авриил тебе этот рассудок лично вправит. Не по статусу нам на королевскую кровь заглядываться. Безродные псы, вот мы кто.

      Печень кольнула обида. Я не имела на нее права, но легче от этого не становилось. Тупая боль тянула грудь и царапала горло.

      – Ты права, – покорно согласился Брит и вернулся к истязанию листа пергамента. Когда сотворенный третьим Вороном комок потерял всякие очертания, он отбросил его в кучу таких же неудавшихся фигурок – его фигурок.

      – Прикроете меня? Мне осталось обойти с десяток лекарских лавок. К ночи должна вернуться.

      – Я могу пойти с тобой, – вызвался на редкость участливый Алур.

      Совесть ему не чужда.

      – Не нужно. Если меня хватятся, скажите, что я пошла к Пирсу.

      Это даже не будет враньем. Я действительно собиралась заглянуть в библиотеку.

      Мощенные улицы освещали фонари. Спешащие домой горожане мелькали в их теплом свете и бросали непонятливые взгляды на замотанную в шарф девушку, еле переставляющую ноги. Впервые мне не хотелось возвращаться во дворец.

      Я так