Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности». Юрий Корчевский

менее часа. Мгла за окнами стала уже сереть, забрезжил рассвет.

      Наконец граф соизволил спуститься.

      – Всё цело! Ничего промотать не успел. Так что же мне с тобой делать? – обратился он к Илье.

      – В арестантскую его положено, ваше сиятельство, – сказал Андрей.

      – Он мой крепостной, и только мне решать, как с ним поступить. Суд – он для свободных мужей.

      Граф походил по комнате. Он то морщил лоб, то останавливался и закрывал глаза.

      – Вот что, – медленно проговорил он. – Смерть для него – слишком лёгкое избавление от вины. Я его тебе не отдам, – повернулся он к Андрею. – Есть у меня на Урале рудник, где малахит да изумруды добывают. Сошлю его туда, да с письмецом сопроводительным. Пусть до конца дней своих в руднике, в штольне останется, – на хлебе и воде, солнца не видя.

      – Помилуй, хозяин! – завыл Илья. – Бога за тебя молить буду!

      – Не поминай имя господне своими устами, мерзавец!

      Граф повернулся к Матвею.

      – В холодную его, пусть пока там посидит.

      Сторож и Матвей подхватили Илью и, не дав ему встать, поволокли его к выходу.

      – Ну что ж, Андрей. Честно говоря, сомневался я, что ты сможешь кражу да убийство распутать. Уж больно молод ты. – Граф улыбнулся. – К сожалению, этот недостаток с возрастом пройдёт. Прости, что после рабочего дня ещё и ночью пришлось злыдня искать. Но оно того стоило. Держи!

      Граф достал из кармана золотую монету и протянул её Андрею.

      – Что вы, ваше сиятельство! У меня жалованье.

      – Жалованье! – фыркнул граф. – Медяки! Заслужил, бери!

      Андрей взял монету.

      – Спасибо, ваше сиятельство! Я могу идти? Мне на службу надо, утро уже.

      – Иди, голубчик. Я тобою премного доволен. Не премину Чичерину при встрече о тебе рассказать.

      Андрей поклонился и вышел. Николай Иванович Чичерин был генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга, самое высокое для Андрея начальство.

      Быстрым шагом Андрей шёл в канцелярию. В свой дом граф привёз его на карете, показалось – быстро. А пешком – полчаса ходьбы. И всё-таки пусть ненамного, но он опоздал.

      Савва, приметив опоздание, декларативно достал из кармана жилета часы, открыл крышку и досадливо крякнул. Потом подошёл к столу Андрея.

      – Непорядок! На службу опоздал, небрит и, по-моему, даже не причёсан. Распустились!

      – Да я… – попытался оправдаться Андрей, но начальник и слушать его не стал.

      – За нарушение порядка – на два дня в архив. Там скопилось много бумаг, надо разобрать.

      И вернулся на своё место.

      Архив был чем-то вроде ссылки. Располагался он в подвале. Маленькое зарешеченное оконце давало скудный свет, приходилось работать при свечах. А пыль? Возьмёшь стопку дел – и сюртук и руки в пыли, попробуй очиститься. Да и воздух спёртый, затхловатый. Не подарок, одним словом.

      Сидящие за соседними столами сослуживцы проводили Андрея злорадными взглядами.

      До обеда Андрей разбирал судебные дела, постоянно чихая от пыли; у него чесались и слезились глаза. После бессонной