Верные братству. Алексей Золотарёв

духов?

      Все братья повернулись к молодому оруженосцу, отчего у того застрял ком в горле. Но никто не собирался наказывать его за столь непривычные для Красного всадника мысли, а брат Эрвин, самый просвещенный среди товарищей в вопросах теосской веры, невозмутимо пояснил Тарвину:

      – Теос ведает всем, что покорно воле Создателя, а нам не суждено осознать его Великий Замысел, хоть должны мы следовать ему. И только Великосвященник может знать, по желанию ли Создателя отродье иноверцев ходит по землям сыновей Теоса. А это лишь часть того, что мне предстоит узнать в Небесном Храме.

      – О, так вы отправляетесь в Сердце Грифа? – оживился старый Вихдор, удивленно воззрившись на товарищей.

      – Только брат Эрвин, – уточнил рыцарь, – нас же с братом Дорстаном и братом Тарвином судьба ведет на север по дороге Ванов, на Новый берег.

      – Так, значит, вам предстоит еще долгий и опасный путь, – сказал старик. – До меня доходили слухи, что люди с востока несколько дней назад разорили Древопуть, что в Среднестольском княжестве… Вам стоит быть осторожными – ваны-иноверцы последнее время подозрительны к тем, кто не преклоняется перед идолами их Вторых богов.

      – Благодарю за предупреждение, брат.

      Еще немного посидев у очага, Красные всадники покинули нижний этаж и побрели в устроенную наверху общую спальню. Она была неотличимой от той, что годами служила местом для сна братьям в Древнем Оплоте – разве что потолок не нависал так низко, да спальных мест здесь было изрядно меньше. Путники, позабыв о легком голоде, не стали заботиться о вечерней трапезе и, сбросив порядком поднадоевшие доспехи, сразу же отправились спать.

      Распластавшись на набитом шерстью тюфяке, Дорстан почувствовал, как что-то кольнуло у него в боку. Брат-сержант осознал, что ненароком оставленный на пояснице ремень, который он, чем-то отвлекшись, после снятия кольчуги зачем-то вновь застегнул, уперся маленькой сумочкой ему под ребра. Перевернувшись и вытащив из-под своего тела кожаную суму, Дорстан судорожно начал ощупывать ее, стараясь припомнить, что он там хранил. Тут же пришло осознание: здесь завернутым в платке лежит перстень кастеляна Древнего Оплота.

      Удостоверившись, что все остальные братья уже задремали, Дорстан размотал платок в желании еще раз рассмотреть золотое кольцо. В полумраке освещенной лишь несколькими догорающими свечами комнаты выгравированная на перстне птица блеснула в руках сержанта. Подивившись ее красоте, но так и не определив, что это за птаха, Дорстан сжал кольцо в кулаке, закрыл глаза и призадумался.

      На мгновение промелькнула мысль продать золотой перстень, что, скорее всего, Дорстан и сделал бы, оставшись он моряком. За чистый металл он мог бы получить десяток золотых монет и жить целый год, ни в чем себе не отказывая. Но эта была идея Дорстана-моряка, а не Дорстана-Красного всадника, так что он лишь скривился от того, что ему просто пришла в голову такая подлая