Власть пса. Дон Уинслоу

его из шланга.

      Струя под напором причиняет боль. Он стоит на четвереньках, давится, его выворачивает, но вода приносит облегчение.

      Гордость Наварреса удовлетворена, теперь он чуть ли не по-отечески наклоняется над Аданом и спрашивает:

      – Ну а сейчас скажешь, где дон Педро?

      – Но я… не знаю! – кричит Адан.

      Наваррес покивал:

      – Вытаскивайте второго!

      Через несколько минут federales выволакивают из палатки campesino. Когда-то белые штаны у него заляпаны кровью, разодраны. Левая нога сломана, сквозь рану торчит кость.

      Адан видит это, и его тут же снова рвет.

      И совсем уж выворачивает наизнанку, когда его тащат к вертолету.

      Арт крепко зажимает платком нос.

      Но дым и пепел все равно проникают в легкие, оседают во рту, щиплют глаза. И только Богу известно, думает Арт, какой ядовитой дрянью я дышу.

      Он подъезжает к небольшой деревушке, притулившейся на повороте дороги. Campesinos стоят по обе стороны дороги, глядя, как солдаты готовятся поджечь крытые соломой крыши их casitas[39]. Молодые солдаты нерешительно оттесняют их, когда те пытаются спасти хоть какие-то пожитки.

      Тут Арт замечает сумасшедшего.

      Высокий плотный мужчина с шапкой белых волос, лицо, заросшее седой щетиной, рубаха выпущена на синие джинсы, в кроссовках. Он держит перед собой деревянный крест – ну просто бездарный актер из второразрядной киношки про вампиров. Человек проталкивается через толпу campesinos, подходит к оцеплению.

      Солдаты, видно, тоже сочли его за сумасшедшего, они расступаются, позволяя пройти. Арт наблюдает, как, широко шагая, человек переходит дорогу и встает перед домом, загораживая его от двух солдат с факелами.

      – Во имя Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, – вопит седовласый, – я запрещаю вам делать это!

      Похож на спятившего дядюшку, думает Арт, которого обычно держат в доме под замком, но который, воспользовавшись неразберихой, вырвался на улицу, дав волю своему комплексу мессии. Двое солдат мнутся, в недоумении глядя на человека и не зная, как поступить.

      Сержант объясняет как: он подскакивает к ним и вопит, приказывая прекратить пялиться, точно пара fregados[40], и поджечь наконец chingada[41] дом. Солдаты пытаются обойти сумасшедшего, но тот, шагнув, снова заступает им дорогу.

      Ишь какой проворный для толстяка, думает Арт.

      Сержант хватает винтовку и замахивается прикладом на сумасшедшего, будто хочет раскроить ему череп, если тот не уберется.

      Но псих не двигается. Стоит, взывая к имени Господа.

      Арт вздыхает и, остановив джип, вылезает…

      Он знает: это не его дело, нечего вмешиваться, но просто не может допустить, чтобы этому психу разворотили его дурацкую башку, надо хотя бы попытаться помешать. Он подходит к сержанту, говорит ему, что уладит все сам, потом, взяв безумца за локоть, пытается увести.

      – Пойдем, viejo[42], – зовет Арт. – Иисус сказал мне, Он хочет, чтобы ты перешел на другую сторону дороги.

      – Неужели? –

39

Домишки (исп.).

40

Здесь: недоумки (исп.).

41

Здесь: поганый (исп.).

42

Старина (исп.).