Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

опустила голову, видимо, стараясь побороть что-то в себе. Она теребила руками подол кофты.

      – У нас есть пруд. Там, внизу. – Она махнула рукой, указывая направление. – Он такой классный! А тогда его только-только почистили. Глубокий, прозрачный! Иду на плотину с полотенцем через плечо, захожу на мостушку. Вдруг передо мной выныривает парень. Так неожиданно! Напугал меня! Он и сам не ожидал, что я там буду. Сначала как-то смутился, даже покраснел, взъерошил волосы, а потом тихонько засмеялся. И смех этот был таким хорошим. Мы разговорились. Ванечка мне понравился. Не рисовался, не выпендривался. В нём – природная естественность, и в то же время – стыдливость. Потом изредка мы с ним виделись, разговаривали.

      Вообще-то я с этой компанией гуляла всего два раза. Первый раз мне совсем не по себе было, и я зареклась не ходить больше. Но, как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Накануне второго раза я чувствовала, что просто обязана пойти, хотя сама не знала, зачем мне это. Как вы догадываетесь, эти ребята вели себя довольно скверно.

      – Как всё произошло в злополучный вечер?

      Мила находилась в своей комнате, когда услышала голоса и смех ребят и девчонок и поняла, что её непреодолимо влечет пойти вместе с ними. Мама тогда уже была в Москве. Не оказалось ни одного препятствия на её пути. Ничего, что смогло бы удержать. Она сбежала по лестнице, закрыла дверь на замок, а ключ повесила на шею. Минуты через две она догнала их. Было их восемь человек. Во главе находился Тимофей Глухов. Почему он в свои тридцать шесть лет общается наравне с юношами и девушками, она не знает. Он не принадлежит ни к типу деревенского дурачка, ни к типу организатора притона. Вероятно, он всё-таки самоутверждается за счёт малолеток, а, может, пытается убить одиночество. Мужчина чуть выше среднего роста, плотный. Волосы тёмно-русого цвета, густые, вьющиеся. Глаза голубые, какие-то мутноватые, может быть, оттого что он много пьёт. Сколько она его видела, на щеках – всегда щетина.

      – Ты могла бы в общих чертах описать мне остальных из честной компании? Кстати, Себрова ведь не было с ними?

      – Нет, Ванечки не было. Он не общался с ними.

      Девушек и парней было поровну. Только Мила оказалась лишней.

      – Второй по значимости в этой истории человек, я считаю, Денис Певунов. Детина такой неотёсанный. Не то, чтобы он дурак… Но иногда вытворяет такие глупости! Ростом под два метра, а личико такое детское, не говоря о поступках. А кулачища во какие! – она показала обеими руками размер дыни-колхозницы. – Под дых это он – Ванечке… Впрочем, я про них знаю мало. Ведь я ж с ними практически не общалась.

      – А что Рысев и Леонов?

      – Рысев самый старший после Глухова. Он хлюпик, трус и вредина. Хотя, в нём ведь тоже есть что-то человеческое. С трудом только верится. Он рыжий, по нему, к тому же, хорошо изучать скелет. Он нам показал ребра. Это в первую мою с ними прогулку было. К нему Певунов пристал: покажи да покажи. А Васька Леонов самый маленький ростом и сложением. В нем, пожалуй, поболе всего человеческого сохранилось против поговорки: хорошего человека должно быть много. Он, когда понял, какой у этого дела оборот, пытался вразумить остальных.

      – Ещё