Унция. Андрей Морсин

на благотворительные концерты её матери.

      – Ты ходил слушать Королеву-Соловья, – Гамнета глядел на подбитую, хромающую птицу, – когда она пела для бедных?

      – Ага.

      – И приказал столкнуть её с башни?

      – Приказал столкнуть, – Карафа направился к зарослям рододендрона у крепостной стены.

      – Но зачем? – Гамнета попытался задержать брата за балахон. – Я бы никогда так не сделал!

      – Потому председатель – я, а не ты, – бородач выдернул одежду. – И не задавай больше таких вопросов, а то я разочаруюсь в тебе как в политике!

      – А я давно соскучился по маме. Если хочешь, можешь разочароваться прямо сейчас, я с радостью уеду в деревню.

      – И не мечтай, – председатель на ходу разматывал платок. – Уедешь, когда я прикажу.

      Они нырнули в заросли, где под кучей мусора был спрятан люк тайного хода.

      – Как придём в канцелярию, зови этих бездельников, – Карафа зажёг свечу. – Похоже, наша фокусница опять что-то задумала!

      Трепещущий огонёк поплыл по подземному коридору, и в узком проходе, следом за звуками шагов, сомкнулась чернильная мгла.

      Глава 11

      – Это галлюцинации на нервной почве, – заключила Амма, выслушав рассказ мужа. – Ты слишком сильно переживаешь за мальчика.

      – Да, нет же! Мой тромбон перестал играть. А ещё тот бурдюк потребовал радугу, словно мы торгуем явлениями природы!

      – Радугу? – женщина, краем уха слышавшая сплетни на работе, насторожилась. – Какую радугу?

      – Ну, какая бывает радуга, любимая? Вероятно, ту, что на небе!

      Дверь медленно открылась, и в кухню вошла Септима в платье с собственноручно вышитым одноногим фламинго.

      – А я знаю, о какой радуге речь, – тоже встала на одну ногу.

      – Подслушивать нехорошо, доченька, – повернулся к ней Гракх.

      – Если скучно, займись вышиванием, – Амма колдовала у плиты. – А то твой фламинго – инвалид.

      – Так я не одна, – Септима кивнула назад. – А она уже старая вышивать!

      Следом вошла Терция, с подозрением взглянувшая на отца.

      – Хорошо, – Гракх махнул рукой. – Что тебе известно?

      Девочка только открыла рот, как появились старшие Прима и Секунда, и стали отпрашиваться в кино на последний сеанс.

      – Прима, подожди секундочку! – отец поднял ладонь.

      – А что мне её ждать? – Прима поглядела на сестру. – Её на свидание не приглашали.

      – А вот и приглашали! – отрезала Секунда. – Только меня пригласил не матрос, а мичман.

      – Так, звучит секундаккорд! – Гракх, по старой музыкальной привычке, руководил детьми, исходя из теории сольфеджио. – Идём от большего интервала к меньшему: говори ты, Септима, а Прима выскажется позже.

      – Но я ведь старше! – попыталась возразить Прима.

      – Да, но септима больше примы на шесть ступеней, – он сделал знак, чтобы Септима продолжала.

      – В общем, – девочка не преминула показать старшей сестре