Запах денег. Артур Кангин

дела Шмакова пошли на удивление хорошо.

      Он организовал приезд в Москву весьма дорогостоящих американских женщин, дерущихся в грязи.

      Наклевывался контракт с самим Майклом Джексоном.

      Одно обстоятельство смущало семейного Шмакова.

      Он стал всерьез подозревать, что тогда ночью у валуна он умер и теперь живет какой-то причудливой загробной жизнью.

      Вечерами Петр Петрович наливал себе рюмочку «Столичной», садился на пуфик к журнальному столику.

      Оглушительно треща крыльями, к нему подлетал Карл.

      – Выпить хочешь? – спрашивал Шмаков.

      – Кррра! – утвердительно орал Карл.

      Шмаков наливал птице огненной воды в золотой наперсток.

      Блаженно сощурив черный глаз, ворон вытягивал водку в один присест.

      – Рыбкой угощайся! – Шмаков давал другану жирную вяленую корюшку.

      Ворон деликатно склевывал угощение, влюбленно косясь на хозяина.

      – Хоть бы ты мне объяснил, что происходит? – молитвенно вопрошал Шмаков.

      – Кррра! – орал ворон.

      – Что «кря»?! – передразнивал Шмаков. – Ты у валуна на чистом русском балакал.

      Ворон, подобно чечеточнику, щелкал коготками лапок по стеклу журнального столика, глазки его, казалось, виновато мигали.

4.

      В одну из полнолунных ночей Шмакову опять не спалось.

      Он осторожно выбрался из атласной постели, чтобы не разбудить драгоценную Феклу Максимовну и многочисленных деток (Петр Петрович никак не мог запомнить их имена).

      На кухне, сидя на холодильнике «Урал», мирно дремал ворон.

      Порыв ветра распахнул форточку, запахло осенней листвой, дождем.

      …Мерседес Шмакова птицей летел по безлюдным улицам.

      Ага, вот это проселочное ответвление от третьего кольца.

      Шмаков, почувствовав дрожь возбуждения в руках, решительно свернул.

      Автомобиль, как и в прошлый раз, запрыгал на выбоинах и колдобинах.

      Стоп! Вот и валун, внушительный, замшелый.

      Петр Петрович барсом кинулся к камню.

      Луна щедро, любовно заливала валун призрачным светом.

      Но что это?! Надписи не было! Никакой!

      Может быть, не тот камень?

      Шмаков огляделся по сторонам.

      Вот и осина сломленная ураганом. Вон мощный дуб с ершистым вороньим гнездом.

      Петр Петрович встал на четвереньки, принялся щупать валун.

      От дождя камень стал холодным, скользким, у подножия руку интимно пощекотал мох.

      «Тот камень!» – внутренне возопил Шмаков.

      Из гнезда на дубе вылетел огромный ворон, спикировал к проселочному гастролеру.

      – Кррра! – хрипло заорала птица, опускаясь на плечо Шмакова.

      – Ты? Карл?

      – Зррравствуй, Петррр Петрррович!

      – Но ты же дома!

      – Каррр!

      – Ах, что б тебя! – Шмаков смахнул дубликат Карла с плеча, нырнул в машину, вжав педаль газа до упора, понесся домой.

      «Организовать мега-шоу