Время перемен. Анвар Расулович Кураев

и такую же рубаху.

      После долгих и неуклюжих переодеваний, он, кряхтя, навалился Марку на плечо и вместе они вышли из избы.

      – Отныне будешь моей правой рукой. Каждому вождю положена правая рука, ведь так?

      – Судя по количеству приказов, свалившихся на меня ещё до назначения, вытирать драгоценную жопу вождя тоже предстоит мне!

      Они расхохотались, спускаясь по тропинке к центру города. Воздух, зелёная трава и горы вокруг. Тром любил родину, и сейчас она наполняла его весельем, азартом, счастьем.

      Их окликнула баба боли:

      – Вождь, послушай! Тебе лучше не пить брагу! От неё кровь течёт по-другому, и рана может открыться. Ноге нужен покой.

      Тром разозлился:

      – Баба, по-твоему, я терпел всё это без отвара, чтобы просто уснуть? Иди, ковыряйся дальше в своей избе! – он с гневом отвернулся.

      – Как тебя зовут? – не спешил уходить Марк.

      – Старуха Исгерд, – ответила баба с лёгкой досадой в голосе.

      – Чуть позже я найду тебя, – крикнул Марк, тоже отворачиваясь и таща Трома вниз.

      Вопрос сам собой сорвался с языка:

      – Марк, почему она не сказала про брагу сразу?

      Друг пожал плечами:

      – Ты помогаешь ей, она тоже решила помочь.

      – Из-за пергамента? Эта старуха не понимает, что мы, воины, и так помогаем им самим своим существованием? Без нас они будут рабами!

      – Ты прав, но они любили Комада. Может, ей просто хотелось тебя помучить. Потом передумала и предупредила, хоть и боялась.

      – Боялась? – с недоумением спросил Тром.

      – Конечно. Она знала, ты разозлишься, но всё равно сказала. Это достойно уважения.

      – Уважения? Марк, ты – воин! Больше того, ты из Великой Сотни! Прекрати думать о всяком отребье! Это тебе говорю я, Тром, вождь!

      Дверь корчмы была приглашающе открыта, а холуи ждали воинов после боя. Поединки за место в кругу вождей всегда собирали много народу. И куда им податься после боя, кроме как не в корчму? К тому же, новоиспечённый вождь, или старый, отстоявший своё право, часто праздновал победу здесь, щедро покрывая все расходы из казны. Трое воинов, выйдя из-за угла, разразились криками приветствия, стоило им увидеть Трома с Марком. Один с меткой Великой Сотни на плече: неприметный кусок кожи с выдолбленным на нём номером, понятный лишь горцам. Клеймо на груди не видно за одеждой, поэтому давно придумали ещё и кожаные метки.

      Внутри корчмы было людно и душно: казалось, воздух можно загребать ладонью и есть. Человек сорок воинов встали со своих мест и принялись хлопать, выкрикивать приветствия и улюлюкать, стоило только им войти. Пока шёл и садился, Тром цепким взглядом успел отыскать в толпе лучших воинов: двое вождей и ещё девять просто из Великой Сотни.

      Грисвольд, с двумя кружками в руках, гордым размеренным шагом подошёл к нему, кривя улыбкой свой огромный шрам на щеке, протянул кружку и ждал, пока Тром возьмёт её. После поднял руку, требуя тишины. Толпа угомонилась, и он начал раскатистым басом:

      – Тром! То, что ты сегодня исполнил на поле – пример высочайшего