Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы. Эдуард Филатьев

Охотников! И доброе утро! К ней спешите!

      – К ней, сударыня, к ней! Она направляет каждый мой шаг! Она поглощает меня без остатка!

      – Поглощает? – удивилась Нарышкина. – Кто?

      – Служба государева.

      – И вы, сметая всё на своём пути, летите в её объятия?

      – Привык исполнять свой долг исправно!

      – Даже более чем… исправно! – рассмеялась Нарышкина. – Кланяйтесь ей от меня!

      – Непременно, сударыня!

      – Au revoir, Monsieur!

      – По-русски, по-русски, Марья Антоновна!

      – Ах, да! Никак не привыкну! Из‐за этого узурпатора… Да свиданья, господин Охотников!

      – Честь имею, сударыня!

      Раскланявшись, Нарышкина и Охотников разошлись в разные стороны.

      Из-за колонны вышел Нестор Сипягин. За ним тенью следовал его молодой помощник Яков Шумахин.

      – Слыхал? – спросил Сипягин, провожая взглядом удалявшуюся фигуру штабс-ротмистра.

      – Слыхал, – тихо ответил Шумахин.

      Из-за другой колонны выглянула фрейлина, прислушалась.

      – Наши будущие монархи! – ехидно заметил Нестор.

      – C’est impossible! – с испугом забормотал Шумахин. – C’est une blague?

      – По-русски, Яков, по-русски! – укоризненно напомнил Сипягин.

      – Да, да, Нестор Михалыч! Так прилипчив язык монстра этого!.. Вы шутите! Какие ещё монархи?

      – Наши российские. Будущие. Либо наш государь даст отставку своей августейшей Элизе и посадит с собою на трон сию Нарышкину… Либо сей честолюбивый кавалергард последует примеру Григория Орлова и попытается занять место нашего простодушного и чересчур доверчивого императора. У них и заглавные буквы совпадают!

      – Какие буквы? – не понял Яков.

      – Орлов и Екатерина – «О» и «Е». И у этих то же самое – О-хотников и Е-лизавета. Так и жди – устроят заварушку!

      – Боже, пронеси мимо чашу сию! – торопливо проговорил Шумахин и перекрестился.

      – Крестным знамением тут не поможешь! – назидательно произнёс Сипягин. – Под лежачий камень вода не потечёт.

      – Ещё клубнички подбавить? – тотчас предложил Яков. – Аглицкие газеты ждут-с! Там, как оказалось, до сплетен весьма охочи. Про Париж с Римом я уж не говорю!

      – Погоди, будет и для газет клубничка! Дай дождаться приказа! И тогда уж начнём действовать!

      И Сипягин быстро засеменил по дворцовому коридору. За ним проворно вышагивал Яков Шумахин.

      Из-за колонны вышла фрейлина.

      – Боже мой! – прошептала она. – Ужас-то какой!

* * *

      Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна с помощью камеристки и парикмахера укладывала причёску. Вошла княгиня Голицына.

      – О, княгиня! Как кстати! Если б не этот коварный корсиканец, я бы вам сказала: bonjour, но, – Мария Фёдоровна вздохнула, – говорю: добрый день!

      – Добрый день, Ваше Величество!

      – Как ваши дела? Всё в порядке?

      Голицына промолчала.

      – О, вы мне совсем не нравитесь! Schlecht, schlecht! Что случилось?

      – Подверглась гнусным издевательствам!

      – Mein Gott! – возмущённо произнесла