Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы. Эдуард Филатьев

приятной наружности молодой человек. Энергично размахивая газетой, он вполголоса произнёс:

      – Господа! Туманный Альбион о фаворитах!

      – О каких фаворитах? – поднял голову от бумаг самый молодой из присутствующих девятнадцатилетний Николай Гончаров.

      – О высочайших! – шёпотом разъяснил Рунич. – Безвестный корреспондент из Санкт-Петербурга уведомляет аглицких читателей, что миссис Мэри, как они её называют, Нарышкина продолжает пребывать в фаворе.

      Рунич передал лондонскую газету чиновникам.

      – И названо всё это «Первая леди Российского двора», – перевёл Гончаров и передал газету дальше.

      – Европа о том давно судачит, – отозвался из самого дальнего угла Евгений Путятин. – В Париже на той неделе все газеты писали, что этой связи благоприятствуют особые обстоятельства – то, что императрица в положении, вот-вот родит.

      – Самое пикантное в другом! – вновь заговорщицки зашептал Рунич и достал вторую газету. – Другой аглицкий корреспондент сообщает, что отец будущего августейшего младенца вовсе не государь император.

      – Как? – в один голос ахнули чиновники.

      – А так! – ответил Рунич и начал читать, сходу переводя на русский. – «Некий кавалергард… двадцати шести лет от роду… увлёкся дамой… высшего света, доселе славившейся… своей неприступностью… и пылкой любовью к мужу. Как бы в отместку за… ветреность супруга и его… внезапный адюльтер, она и ответила молодому человеку… взаимностью».

      – Пассаж любопытный! – усмехнулся барон Карл Беренштейн. – Высочайшие вершины пали! А Нарышкина…

      – Нарышкина? – строгим голосом переспросил столоначальник, заглядывая в комнату.

      Все разом замолчали, застыв от неожиданности.

      – Что Нарышкина? – ещё строже спросил вошедший.

      – Забавная история. Почти анекдот. Из жизни Александра Нарышкина, – нашёлся что ответить Путятин. – Его позвали совершить восхождение на одну из германских гор!

      – И что же было дальше? – хмуро поинтересовался столоначальник.

      – Наш Александр Львович на горы лезть отказался. Высочайшие вершины, заявил он, пусть штурмуют другие! Я же к горам привык относиться, как к дамам. Предпочитаю пребывать у их ног!

      Чиновники дружно рассмеялись. Столоначальник скривил рот в улыбке.

      – Каков ответ, господа? – поинтересовался Путятин.

      – Нарышкин! – пожал плечами столоначальник. – Великий острослов. А вы, господин Рунич, мне очень нужны. Как освободитесь, жду у себя. Для Гончарова тоже есть дело!

      Столоначальник удалился.

      – Чуть не влипли! – вполголоса произнёс Гончаров.

      – Не надо кричать во всё горло, когда речь заходит о пикантных вещах! – недовольно заметил Рунич.

      – Pas en colere contre moi, seigneur! – тихо проговорил Беренштейн. – J’ai meme pas exprés.

      – По-русски, по-русски, Карл! – насмешливо попросил Путятин.

      – Ах, да! – спохватился барон. – Этот узурпатор Бонапарт!.. Не сердитесь на меня, господа! Я же не нарочно!

      – Путятину браво! За находчивость! – сказал