В статье рассматривается проблема государственного регулирования городской неформальности ЮАР на примере одной из кейптаунских зон временного размещения, известной как Бликкисдорп. Авторы анализируют намерения, которыми руководствовалось государство при создании данного транзитного лагеря, и сопоставляют их с опытом реальной повседневной жизни в Бликкисдорпе. Статья основана на методе включенного наблюдения и серии глубинных неформализованных интервью с жителями лагеря, а также интервью с курирующими поселение чиновниками городской администрации. Авторы приходят к выводу, что попытки государства нормализовать ситуацию социальной катастрофы, к которой оно приравнивает сквотирование и другие практики реализации права на город, в действительности служат воспроизводству маргинальности и исключению беднейших жителей Кейптауна из жизни города.
В статье описан уникальный случай Канонерского острова Санкт-Петербурга, жители которого представляют собой локальное городское сообщество, характеризующееся жесткой территориальной идентичностью. Несмотря на выгодное расположение – близость к Финскому заливу и историческому центру города, остров зачастую дискурсивно описывается как городская периферия. С целью проанализировать, какие городские публики борются за определение места острова в структуре городского пространств а и почему они занимают ту или иную позицию, автор обращается к методу дискурс-анализа.
Советская модель экстенсивной модернизации породила несколько специфических типов поселений. Самый характерный – поселок городского типа (ПГТ), который совмещает в себе черты сельского быта и индустриального типа производства. В таких поселках сформировались специфические сообщества, особенности которых проявились после распада советского мира. В 1990‑е годы, пока ПГТ постепенно умирали, стало очевидно, что импорт рабочей силы сопровождался в числе прочего и импортом некоторых структур, которые организовывали время и пространство людей, работающих на заводе. Статья посвящена механизмам социального распада, которые во многом были предзаданы колонизационной технологией освоения пространства и специфическим чертам сообщества, которое сформировалось в ПГТ после крушения Советского Союза и существует по сей день.
В статье представлена технология, позволяющая собирать в полевых исследованиях пространственно локализованные данные об объектах городской среды. Технология основана на автоматической привязке фотографий к пространственным координатам. Приведен план полевых и камеральных мероприятий, предложены варианты ГИС-обработки собираемых таким образом данных. В качестве примера приведены данные об использовании белорусского языка в общественном пространстве городов Белоруссии.
Данная статья посвящена изучению и обобщению существующих способов анализа ментальных карт. Несмотря на широкое распространение этого метода исследования представлений о пространстве, в литературе крайне мало внимания уделяется способам интерпретации полученных данных. В статье автор сопоставляет различные модели работы с ментальными картами, их теоретические основания, способы оценки погрешностей и возможные методологические альтернативы.
Статья посвящена исследованию проблемы территориальности городских сообществ и, в частности, вопросу их границ. Работа основана на полевом исследовании соседств Сан-Франциско, проведенном летом 2005 г. Особое внимание в исследовании уделяется взаимному наложению ментальных границ сообществ и социально-экономических показателей, характеризующих городскую среду.
Данная статья посвящена ответу на вопрос: при каких условиях понятия социологического языка утрачивают свой референт, и, в конечном итоге, перестают справляться с задачей концептуализации. Один из возможных ответов состоит в следующем – эти понятия аксиоматизируются, становятся «кодами», универсальными ответами на незаданные исследовательские вопросы. Примером такого рода аксиоматизации может служить эволюция понятия «сообщество». На примере конкретного исследования резидентальных сообществ автор пытается показать, чем именно исследователю приходится расплачиваться за подмену концепта «аксиоматическим кодом»: как подобное решение отражается на используемой им аналитической оптике.
Объект социологии повседневности – мир рутинной работы, вечернего телепросмотра и чтения перед сном. Ее предмет – «контексты повседневных взаимодействий», «механизмы транспонирования», «режимы вовлеченности» и «замкнутые области смысла». Делая знакомое незнакомым, а простое – сложным, социология повседневности стремится выявить устойчивые микроинварианты социальной жизни. Пять рекомендованных нами книг не образуют никакого признанного канона. Скорее, это корпус «прецедентных» текстов, в которых сформировалась повестка дня дисциплины: от феноменологической теории действия и социально-антропологических исследований повседневного мира до кибернетической революции и когнитивной социологии. Мы намеренно оставили за скобками все, что произошло с микросоциологией в последние двадцать лет, после «поворота к материальному». Ее золотой век – 50—80 гг. ХХ столетия. Сосредоточимся на этих трех славных десятилетиях микросоциологического ренессанса.
В 2010 году в издательстве Новое Литературное Обозрение была опубликована книга Юрия Цивьяна, в которой автор предлагает исследователям-гуманитариям новое дисциплинарное поле. Автор называет его «наукой о жесте в искусстве» – карпалистикой. Чтобы лучше представить себе, о чем идет речь, я предложила бы расположить это исследовательское поле между иконологией и семиотикой (а точнее ее разделом – кинесикой). Ю. Цивьян выступает в роли знатока и собирателя методов и идей исследователей, считающих, что именно жест обеспечивает для зрителя проницаемость границ между различными воображаемыми пространствами (поэзией, театром, картиной, фильмом, философией, филологией, фотографией). Или, иначе сказать, именно внимание к жесту может оказать на зрителя воздействие, при котором ему откроется возможность переживать эстетическое событие при помощи всех чувств, включая чувство движения. Именно жест и дает импульс к переводу форм, обращенных к одному из органов чувств в воображаемые аналоги для других органов чувств.
Великая рецессия, разразившаяся во всем мире в 2008 году и в определенной степени продолжающаяся до сих пор (хотя некоторые регионы уже смогли преодолеть спад), ставит перед нами вопрос о будущем капиталистической системы, которая в настоящее время доминирует в мире. Можем ли мы вслед за Фрэнсисом Фукуямой говорить о конце истории и о том, что капитализм, в силу своего динамизма и способности осуществлять самокритику является «универсальной идеологией» и оптимальной формой организации социума, или же капитализм, как и любая другая общественно-политическая формация, конечен? И если капитализм близок к концу, то какая форма социальной организации может придти ему на смену? Будет ли это нечто новое или вариация существующих возможностей, включая и элементы капитализма? Что именно угрожает существованию капитализма, и может ли человечество противостоять этим угрозам? Эти и другие вопросы, связанные с будущим капитализма, обсуждаемые в книге «Есть ли у капитализма будущее?», сборнике статей, в котором приняли участие ведущие политические теоретики и социологи – Иммануил Валлерстайн, Рэндалл Коллинз, Майкл Манн, Георгий Дерлугьян и Крейг Калхун.