Взгляд со второго этажа. Евгений Щуров

именно сейчас и что она ежедневно будет молиться за убиенного Семена.

      Я слушала ее труднопонимаемую русскую тираду и где-то внутри даже шевельнулась нежность к этой несколько объемистой, но с точеными попкой и грудями, темнокожей девушке. Она там, рядом с моим Ванечкой, каждый день, наверно… В тот же миг вместо подступающей нежности наступило чувство хрипучей ревности. Эта Виктория больше, чем наполовину, отобрала у меня Ванечку! Стервочка! Нет, полностью я тебе сына не отдам!

      И в то же время я что-то ворковала ей нежненькое, гладила по густым мелко вьющимся длинным волосам, и уже приготовилась сыграть роль безутешной вдовы, как вдруг взгляд мой скользнул по лицу сыну.

      Иван выглядел совершенно спокойным, немного усталым и явно равнодушным к происходящему.

      – Я вещи наши заберу в комнату из холла, – спокойно произнес он и уверенно пошел к лестнице. Остановился у поворота, посмотрел на меня. – Виктория немного говорит по-русски. Пообщайтесь. Я еще в туалет сбегаю.

      Мы с девушкой так и стояли обнявшись. Виктория перестала ворковать и тоже повернула головку в сторону своего бойфренда. Мне почудилось, что и эта чужестранка была шокирована спокойствием моего сына. В прослезившихся глазах ее читалось недоумение. Погиб его отец, а он не прижался к ним, не обнял, успокаивающе, не всхлипнул, не треснул его голос от постигшей беды!

      Я отстранилась от Виктории, взяла ее за руку и повела к себе в комнату. Мы сели на мою постель.

      – Это из такой болшая беда! – снова заговорила креолка. – Бат Айвон э-э-э силный, стронг, он несет потерю достойно!

      – Ваня, называй его Ваней, – попросила я. – Мне так привычней. Если сможешь. Хорошо? Попробуй.

      Виктория на секунду задумалась и стала повторять: Ванья, ноу, Ваннья, Ваниа, Ваня, Ваня, да? Так?

      – Так, так. Ваня, – согласилась я. – При нем зови его как хочешь, ладно?

      – Ладно, Олга, – согласилась Виктория. – Ванья мне говорит, Ваня, да, ты из нравится так зовут тебя – Олга.

      – Зови так, согласна, но правильно – Ольга.

      Имя мое никак не выходило верно у девушки: «л» все равно выходила жесткой.

      Постучавшись в дверь, вошел Ванечка.

      – Ну, как вы, дамы, подружились? – спросил он.

      – Да, сынок, все нормально.

      – Да, Ванья, все олл раит! – добавила Виктория.

      – О! Мама уже научила называть меня по-русски? Ну что? Спать? Мы ужасно устали, тяжелый перелет, все так быстро!.. Отца завтра привезут? – спросил Иван. – Вика говорила, что у нас хоронят на третий день. Это послезавтра?

      – Да, Ванечка, похороны послезавтра. Губернатор обещал быть.

      Виктория с трудом вслушивалась в наш разговор, но явно поняла слово «губернатор».

      – О! Мистер Семен был болшой бизнесмен, иф зе гаверна вилл… О, простить менья! Опять инглиш. Молчу, – девушка была смущена.

      – Губернатор, президент, мэр – какая разница! Тьфу! – Иван наконец проявил какие-то эмоции. – Человека нет. Ма, мы спать пойдем.

      – Иван, ты из диссидент! Ю мает лав ё гавемент, –