Везучая. Лилия Макеева

тем, что предлагали оптики. А в них нечего было выбирать, особенно стильным женщинам, каковой и являлась начальница актерского отдела.

      Оправы мне доставал папа. В глухой казахстанской провинции, по «блату». «Блатом» назывались знакомства с влиятельными людьми, близко стоящими к дефицитным товарам. Я могла по звонку папы, директора станции техобслуживания личных автомобилей, войти в оптику с черного входа и выбрать себе из нового поступления одну или две подходящие оправы. Ничего приличного на витрине, разумеется, не было. А вот внутри, где меня как постоянного клиента уже знали, можно было сразу и линзы вставить. И выйти из подсобного помещения оптики уже в новых очках, еще тепленьких после обточки стекол.

      Одну из таких оправ я и подарила – как очкарик очкарику – начальнице актерского отдела. Этому предшествовала профессиональная пропаганда из уст более опытной актрисы, с которой мне довелось сниматься. В перерывах между съемками она давала советы по преодолению тягот актерского ремесла. У нее сложилось стойкое убеждение, что талант сам по себе ничего не значит.

      – Знаешь, сколько таких талантливых и образованных, как ты? Толпы! И все хотят играть главные роли. А главных ролей сколько? На весь фильм – одна. Тут уйму везения нужно. Мне вот до сих пор по-крупному так и не выпала карта. Благо, замуж вышла удачно, муж меня обожает, дети растут, грех жаловаться. Но карьера-то стухла. А у тебя данные хорошие. Я чувствую, толк из тебя будет.

      – Да… Педагоги тоже так говорили.

      – Педагоги, – усмехнулась актриса. – Педагоги – не боги. Большинство-то из них – не такие уж и знаменитые. Тоже, знаешь, судьбы не у всех сложились. Профессия, что и говорить, трагическая. Сколько талантов так и не раскрылись. Сколько просто банально погибли. Но ты – яркая, заметят. Только помогай себе, не сиди на месте, тыркайся. С ассистентами дружи. В актерском отделе подарочек сделай.

      – Я это так не люблю!

      – Не люблю, – передразнила меня не обидно старшая по цеху. – А сниматься хочешь? Сейчас, знаешь, не подмажешь – не подъедешь. Все – честные, а от коробки конфет никто не откажется.

      – Так если от души, в знак благодарности, допустим, – тогда ладно. Но вот авансом, с намеком – мол, помогите…

      – Смотрите, какая гордая! И что? Медаль тебе за гордость никто не даст. А роль – тем более. Есть, девочка, никем не писаные законы, и никуда ты от них не денешься, как ни печально. Не ты, так другая сделает подарок – и займет твое место!

      То ли сила ее убеждения, то ли слабость моего характера возымели действие, но оправа была оторвана от сердца – без усилий и подарена – без свидетелей. Начальницу это тронуло. Она слыла человеком отзывчивым, и через неделю меня вызвали сыграть эпизод со словами и с Донатасом Банионисом в паре. Похвалы режиссера в мой адрес помогли рассосаться гематоме "взятки", застрявшей в душе. Получалось, что я заслуживала этой маленькой рольки и без оправы. Банионис улыбался мне ободряюще весь день. А потом мы сфотографировались вдвоем на память. И появилась