Везучая. Лилия Макеева

– как раз под те кроссовки, которые я отдала его дочке. Думаете, мне жалко? Ни капельки. Только такие конкретные носки не с чем было носить. Но я их надевала для утепления. И умилялась: из самой Америки вез носочки! Через окeан!

      В этой майке-размахайке я чувствовала себя тоже народной артисткой. Он как бы надел на меня часть своего звания. Вот иду по коридорам «Мосфильма», а меня плющит, как сказали бы сейчас подростки. Ну, молодая – чего взять? А чего взять – знали мужчины. И любимый, в том числe.

      В коммуналке я слыла «белой вороной». Столкновений с соседями на общей кухне избегала, как могла. Сидя в комнате и глядя в экран малюсенького, черно-белого портативного телевизора, ловила шумы в коридоре и выходила наружу лишь при полном штиле. Соседка Рая, источник шума номер один, металась, как шаровая молния, из своей комнаты к общей плите, шаркая стертыми шлепанцами и хлопая дверью. Несколько ее заходов – и на кухне оставалась еще теплая пустая сковородка и приторный запах жареного на маргарине. Теперь можно было выползти. И прокрасться по коридору бесшумно, чтобы Рая радостно не выплеснулась навстречу. Тихонечко посетить места, не столь отдаленные. Затем, ловко поставив на газовую плиту чайник, вернуться в комнату, проведя там расчетное время закипания чайника, и опять мышкой туда-обратно.

      Стратегия моих перемещений не зависела от того, симпатизировала я Рае или нет. Просто от нее слишком ядрено несло то перегаром, то нездоровым любопытством:

      – О, привет!

      – Привет, Рая, – стараясь произнести это вежливо, я все-таки держалась к ней максимально в профиль. Фас ловится легче. Стоит в глаза посмотреть – и зацепит.

      – Ну, какие там дела в кино?

      – Да я сейчас не снимаюсь.

      – А че?

      – Не берут. – Улыбалась я профилем, делая одновременно шаг в сторону своей комнаты. Раю это не устраивало, и она брала меня за рукав:

      – А ты им скажи: Рая возмущена, что ее замечательную соседку не зовут на главные роли! – усиливала Рая звучание и без того зычного голоса. – Мы тут с Сашкой уже прям сидим у телевизора, ждем, когда тебя покажут.

      Рая, вообще-то человек добрый, умела косвенно выразить мне свою приязнь. Но не всегда. Алкоголь делал Раю агрессивной.

      Сашка был ее, выражаясь обидно, свежий сожитель. В квартире он появился внезапно и сразу тут остался. После первой совместной попойки их уже было не разлить – ни водой, ни водкой. Сашка этот внешне с Раей в полной мере не сочетался: синеглазый красавец-брюнет, хоть уже обрюзг и отупел от возлияний, и в глаза будто молока накапали. А Раечку портили усики, животик, не ухоженная кожа и роговые бухгалтерские окуляры с толстыми линзами. Любили ли они друг друга, какое кому дело. Но общая их привязанность к бутылке создала видимость настоящей семейной жизни: крики, выяснение отношений, битье посуды и даже таскание упирающейся Раи за короткую химическую завивку.

      Смотреть на это было жалко и противно. Поэтому я запиралась в своей комнатке и не выходила до их полного изнеможения. Когда из Раиной комнаты наконец раздавался храп дуэтом, я вздыхала свободно, чувствуя себя в безопасности.