Фабрика мертвецов. Кирилл Кащеев

выгружайся, да со всеми сундуками на другую тащись: близко ли, далеко – неважно! Вагоны: лавки вдоль бортов поставили, парусину сверху натянули – извольте видеть, вагон! Не то, что сейчас: и диван, и вот… – он слегка сконфузился. – Место отхожее.

      – Вы много знаете о железных дорогах. – улыбнулся отец.

      – Так ведь все предки мои на чугунке трудились.

      Ne serait-ce pas charmant? – как говаривает князь Волкон… Митя вспомнил о последней встрече со своим кумиром в Яхт-клубе и мучительно сморщился. И все равно, это не отменяет правоты князя! Вот именно что – прелестно! У царской семьи предок – Даждьбог-Солнце, в крови Даждьбожичей – наследственное право на власть, у Кровных Князей у кого в предках Велес-Змей, у кого – Стрибог-Ветер, или Макошь-Хозяйка… У дворянства предки – бывшие служилые люди князей или на худой конец кровного боярства. И у господина путейца тоже, стало быть, предки. И в крови у них не иначе как пар. А вместо позвоночника – рельс.

      – Дед еще самую первую, к Царскому Селу, дорогу строил. Отец уж старшим мастером сделался. Казенная квартира две комнаты, да жалкие тридцать пять рублев жалованья, матушке едва на прислугу хватало. Но сыновей выучили, все по железнодорожному ведомству пошли. Теперь вот Гришку моего в реальное училище определили.

      – После реального не берут в университет. – напомнил отец.

      – И, батенька, что тот университет? На Руси издревле все решало Кровное Родство.

      – Ежели от того державе только польза…

      – Аркадий Валерьянович, разве ж я против! – вскинулся путеец. – Куда б мы в нашем, путейском деле, без Кровных Сварожичей да Огневичей? Смешно и думать! Но должен сказать вам, сударь мой, что и мы, простые бескровные, талантами не обижены. Взять хоть Гришку моего – прямая ему дорога семейное дело продолжать. Железная, можно сказать, дорога!

      Пошутил, стало быть… Отец старательно рассмеялся. Наверное, только Митя мог заметить, что улыбка на губах отца деланная, словно приклеенная, и что отец быстро покосился на него, Митю.

      «Завидуем, батюшка? Слушаем глупейшие дифирамбы дурно одетому прыщавому юнцу и завидуем? Тоже желаете, чтоб я ваше дело продолжил? Городовым или будочником, а то и дворником? Со свистком!»

      – Талант у хлопца к делам механическим, любому Сварожичу впору! – путеец воззрился на сына с такой гордостью, как если бы… если бы… того на прием к Шереметьевым пригласили, а то и к самому государю!

      – Просто первый Истинный Князь за полтысячи лет. Сварожич, надо полагать, Новая Кровь… – негромко и отчетливо произнес Митя и холодно-любезно улыбнулся в ответ на устремленные на него взгляды: ошеломленно-сконфуженный от путейца и злой – его сынка.

      – Дмитрий… – процедил отец.

      – Что? Я только предположил… – Митя глядел невиннейшим образом – разве он что-то плохое сказал?

      – Ну… это навряд… Супруга моя – дама суровая, к ней ежели бы и сам Сварог с неприличностями сунулся, мог и костей не собрать, не в обиду Великим