Светлая личность. Илья Ильф

подрядов.

      Николай Самойлович ходил по квартире смутный и раздражительный.

      – Если так будет продолжаться еще неделю, – кричал он, – я пропал!

      В такую минуту пришел к нему Доброгласов.

      – Ну, как насчет «пыщи»? – зло спросил его Брак.

      «Пыщей» Николай Самойлович называл все, имеющее отношение к деньгам, карьере, поставкам и тому подобным приятным вещам. «Как насчет пыщи» значило: «Как вы зарабатываете? Нет ли какого-нибудь дельца? Что слышно в губсовнархозе? С кем вы теперь живете? Получена ли в губсоюзе мануфактура? Почем сегодня на черной бирже турецкие лиры?» Многое, почти все, обозначалось словом «пыща».

      Каин Александрович отлично знал универсальность этого слова и грустно ответил:

      – Плохо.

      – Душат? – спросил Брак.

      – Уже задушили, – ответил Каин Александрович. – С работы сняли. Того и гляди под суд попаду.

      – За что?

      – По вашему делу. Подряд на фонари.

      – Значит, выходит, что и я могу попасть с вами?

      – Вполне естественно.

      – Позвольте, Каин Александрович, но ведь с моей стороны это была не взятка, а добровольные отчисления, благодарность за услуги, которые вы мне оказывали в сверхурочное время.

      – Нет, Николай Самойлович, будем говорить откровенно. Прозрачный сидит сейчас у бухгалтеришки Евсея, которого я, дурак, своими руками взял на службу, и играет на мандолине. Как только игра прекратится, нам сообщат. Так что если подлец Евсей захочет подослать Филюрина сюда, мы будем вовремя предупреждены. Итак, поспешим. Вы – лиходатель, а я – взяткобратель, а никакая не благодарность. Для нас обоих существует одна статья. Поэтому нам надо спасать друг друга.

      – Кто бы мог подумать, что из-за такого дурака, как Филюрин, вся жизнь перевернется. Вы знаете, Каин Александрович, еще неделя – и я уже не человек.

      – Подождите, Николай Самойлович, не убивайтесь.

      – Нет! Нет! Я уже чувствую! Брак погибнет, как погиб Тригер. И, сказать правду, Тригеру лучше там, чем Браку здесь. Магазин пустят с молотка, квартиру заберут, в учреждениях сидят какие-то тигры. И в довершение всего – могут посадить.

      – Вы думаете, мне лучше? – с чувством сказал Каин Александрович. – Воленс-неволенс, а я должен кормить детей и брата Авеля, которых я сам уволил. Денег нет, и я не знаю, откуда они могут взяться.

      – Нужно действовать. Нужно что-нибудь придумать. Неужели Прозрачного никак нельзя сковырнуть?

      – Попробуйте сковырните! Вы знаете про его шутки в учреждениях?

      – «А я здесь»?

      – Ну да. Так вот, попробуйте сковырните вы его, когда никто не знает, где он и что!

      – Вот если бы он не был прозрачный… – задумчиво молвил Николай Самойлович.

      – Чего еще захотели! Да я бы его тогда моментально выгнал со службы, да так, что местком и пискнуть не посмел бы!

      – Тогда есть только одно средство! Сделать его снова видимым!

      – Открыл Северную и Южную Америку! –