Светлая личность. Илья Ильф

и скоро между колоннами забрезжил серенький свет.

      – Ау! – кричал Прозрачный, словно собирал грибы в лесу.

      Не получив ответа, невидимый закричал «караул», и на этот крик, знакомый всем пищеславцам с детства, стеклись каменщики и десятники.

      А уже через две минуты десятник рысью выбежал на воздух и первый сообщил толпе о том, что Прозрачный наконец нашелся, что он жив и здоров и что сейчас прибудет сам.

      Перепрыгивая через поверженные колонны, Филюрин бросился за десятником. Он вынырнул на свет и увидел Евсея Львовича. За ним виднелось перепуганное лицо Каина Александровича. Дальше был океан шевелящихся голов, а еще дальше прямо по толпе скакал Тимирязев, и его чугунная полированная свекла сверкала на солнце.

      – Покажите, где вы! – крикнул Иоаннопольский. – Граждане! Прозрачный среди нас. Покажите нам, где вы, Егор Карлович!

      Прозрачный снял с головы десятника фуражку с молоточками и помахал ею в воздухе. Вид фуражки, которая сама по себе прыгала на расстоянии двух метров от земли, привел толпу в исступление.

      Филюрин, не поняв, что приветственные крики относятся к нему, растерялся и возложил фуражку на голову ее владельца. Это вызвало еще больший энтузиазм.

      Прозрачный заметил, что перед ним стоит сам Каин Александрович, отвешивая вежливые поклоны.

      – Товарищ Доброгласов, – сказал регистратор, верьте слову, я тут ни при чем…

      – Как же ни при чем, – залебезил Каин Александрович, ориентируясь на голос Филюрина, – когда совершенно наоборот.

      – Эти возмутительные колонны заставили меня…

      – Нет, нет, колонн уже не будет. На этот счет не беспокойтесь.

      – Значит, вы признаете, что у меня были уважительные причины для неявки на службу?

      – Не беспокойтесь, не беспокойтесь! Работа не пострадала. На вашем месте уже сидит другой.

      – Как другой? – закричал Прозрачный. – Я буду жаловаться! Я до суда дойду!

      Но тут Евсей Львович, быстро смекнувший, что Прозрачный ничего не знает о своем могуществе, оттолкнул Доброгласова локтем и крикнул в толпу:

      – Пламенный привет товарищу Прозрачному от имени работников конторского учета!

      – Даешь Прозрачного! – закричала толпа.

      Филюрин не понимал ровным счетом ничего.

      «Ну и дубина же этот Прозрачный, – подумал Иоаннопольский. – Сделали бы меня невидимым, я им бы такое показал!»

      И, обращаясь к Доброгласову, крикнул:

      – Каин! Скажите, чтобы подавали машину! Товарищ Прозрачный устал от выявления недочетов и заедет ко мне отдохнуть.

      – Может быть, товарищ Прозрачный заехал бы ко мне отдохнуть? Жена будет так рада! – пролепетал Доброгласов.

      – Не говорите глупостей. Вы же одной ногой стоите на бирже труда! – зашипел Евсей Львович. – Хотели человека уволить за невидимость, а теперь обедать, обедать! Позовите поскорее машину!

      – Разве я хотел его уволить? – смутился Каин Александрович. – Не помню, ей-богу.

      – Ну хорошо, посмотрим