Офицеры и джентльмены. Ивлин Во

удобоваримое.

      Триммер был первой ласточкой. Едва за ним закрылась дверь, из-за стола поднялись прапорщики. В души некоторых закрались сомнения, а не следует ли заговорить с новичками; впрочем, на тот момент новички уткнулись в тарелки, и вопрос решился сам собою.

      – Компанейские ребята, – хмыкнул Сарум-Смит.

      Трапеза много времени не заняла. Вскоре алебардщики-новички уже топтались в холле.

      – Дядя, давай я понесу твой вещмешок, – сказал Леонард, и благодарный Гай похромал за ним вверх по лестнице.

      На втором этаже выяснилось, что все двери заперты. Если верить стрелке, нарисованной на обоях мелом, офицерские комнаты располагались за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен». Уже не посторонние, алебардщики обнаружили блеклый линолеум, лампочки без абажуров и два ряда открытых дверей. Особо шустрые ничего не выиграли – комнаты были совершенно одинаковые, каждая с шестью голыми койками и кипой соломенных матрацев и одеял.

      – Устроимся подальше от Триммера с Сарум-Смитом, – предложил Леонард. – Может, здесь? Давай, дядя, выбирай себе кровать.

      – Вон та, угловая, – выбрал Гай. На койку плюхнулся вещмешок.

      – Сейчас остальные набегут, – предположил Леонард. – Не сдавай позиций, дядя.

      В комнату то и дело заглядывали прапорщики:

      – Эй, дядя, койки свободны?

      – Только три. Я занял место для Эпторпа.

      – Черт, а нас четверо. Идем дальше, ребята.

      Через секунду из-за соседней двери послышались голоса:

      – Вещи не убегут – после разберемся. А то до отбоя выпить не успеем.

      Вернулся навьюченный Леонард.

      – Я тут подумал, надо для Эпторпа койку придержать.

      – Правильно. Где это видано, чтобы двое дядюшек раздельно жили. Э, да тут уютненько. Жаль, не знаю, сколько буду этим уютом наслаждаться. Дэйзи приедет, как только я сниму квартиру. Я слышал, женатых на ночь домой отпускают.

      В комнату ворвались трое, со смехом застолбили свободные койки вещмешками.

      – Леонард, в паб идешь?

      – Дядя, ты как – расположен?

      – Я лучше тут посижу. Идите, развлекайтесь.

      – Скучать не будешь?

      – А то мы такси возьмем.

      – Не стоит.

      – Тогда счастливо оставаться.

      И вот Гай остался один на новом месте. Начал обустраиваться. Ни шкафа, ни стенных полок в комнате не было. Гай повесил шинель на крючок, а расческу, туалетные принадлежности и книги пристроил на подоконнике. Достал постельное белье, застелил койку, свернул одеяло в рулон и запихнул в наволочку – подушек здесь, видимо, не полагалось. Саквояж оставил неразобранным, взял трость и похромал по пустому зданию.

      Вне всякого сомнения, комнаты служили дортуарами. Каждая носила название битвы Первой мировой. На комнате, где предстояло жить Гаю, красовалось «Пашендаль». Гай миновал «Лус», «Ипер» (именно в такой орфографической интерпретации) и «Анзак». Обнаружилась еще