Голос Музы. Фетт Макс

ученики в одночасье объединились в единый организм. Его девять пар глаз провожали учительницу и только она в коридоре снова крикнула Сицыну, восемнадцать ног замельтешили к журналу. Дети толпились. Каждый тянул ручку, чтобы перевернуть страницу на нужный ему урок. Полыхающему любопытству помешала холодная Дарья Клинина. Она протиснулась через мальчишек и под общее негодование стащила журнал.

      – Людмила Леонидовна сказала следить за ним, – сев на подоконник и скрывшись за кружевными занавесками, сказала Даша.

      – Она не сказала, что смотреть нельзя! – пискнул Даня. – Дай.

      – Даша! – крикнул вошедший Серега. Клинина сильнее сжала журнал, подогнула под себя колени и прислонилась щекой к окну. – Дай посмотреть, не жлобься.

      – Ничего я жлоблюсь, – тихонько, с капелькой стыда отвечала Даша. – Мне учительница сказала следить.

      – Мы чуть-чуть. Она не придет, а Саня вон на шухере постоит.

      – Я тоже посмотреть хочу! – воскликнул Саша.

      – Скажу я тебе гусей твоих, – отмахивался Серега. Круг смыкался вокруг спрятавшейся за журналом Дашей.

      Случись что-то подобное в среднестатистическом офисе со взрослыми, такую, как Даша никто слушать бы не стал. С другой стороны, она бы сама отдала эту злосчастную тетрадку. Более того была бы первой, кто заглянул внутрь. Дети так не поступили, потому как боялись Дашу. Вернее, ябеду Дашу. Она являлась камерой слежения на ножках в теплых штанах. Если что-то происходило (мальчишки подерутся или кто-то девочек закрыл в туалете), то Людмила Леонидовна непременно узнавала об этом от Клининой. Но самым плачевным для класса было ее крепкое здоровье, по вине которого она не пропускала ни один учебный день.

      Звонок разогнал учеников по партам, как включенный свет тараканов. Только Серега со злой гримасой ещё постоял у журнальной защитницы.

      – Дура, – оставил он столь тяжелое для Даши слово и ушел. Она покраснела, спрыгнула с подоконника, шлепнула журнал об стол и убежала, вытирая слезы.

      – Клинина, звонок был, – крикнула Людмила Леонидовна, но ответила ей хлопнувшая дверь женского туалета. – А ты тут что гуляешь? Звонок был.

      – Иду я, – входя в класс, сказал Дин, опустошенный, точно лишившись самого дорого. Минуту назад он проиграл стопку фишек шестиклашке. Тот нечестно бил их об бугорок краски на подоконнике, но малой не додумался уличить его. Он и слова «уличить» то не знал.

      Класс пялился на вход за партами. Лаура стояла рядом с учительским столом, сжимая клетчатую тетрадку. Для остальных ее будто не существовало. Их больше волновало, что кричала Людмила Леонидовна закрывшейся Даше.

      – Че замер, Попов? – спросила Кандрашова, темнобровая девочка в белой блузке. – Сядь, не мешай.

      Дин чуть склонил голову и пошел на место вдоль шкафчиков, перешагивая лежащие у парт портфели. Даша поддалась на уговоры и открыла дверь. Класс зашуршал, принимая позы совсем не подслушивающих детей. Вошла Людмила Леонидовна, сопровождая вытирающуюся рукавом блузки