О всех созданиях – мудрых и удивительных. Джеймс Хэрриот

ни пневмоний, ни рахита. Я всегда поражался его успехам, но как раз поэтому нынешняя катастрофа воспринималась еще тяжелее.

      – Ну ладно, – сказал я на прощание с притворным оптимизмом. – Может быть, у этого обойдется. Утром позвоните мне.

      Все время объезда настроение у меня оставалось мрачным, и за обедом мои мысли были так далеко, что я не сразу понял, почему на стол подает Тристан. Отъезд миссис Холл совершенно вылетел у меня из головы. Впрочем, сосиски с пюре оказались совсем недурны, а Тристан накладывал их щедрой рукой. Мы все трое очистили тарелки до блеска: утро для ветеринара – самое рабочее время, и к середине дня меня начинал терзать волчий голод.

      До вечера я продолжал ломать голову над таинственной гибелью телят мистера Биллингса, а потому как-то не обратил внимания, что ужинаем мы снова сосисками с пюре.

      – То же самое, а? – буркнул Зигфрид, но съел свою порцию и вышел из-за стола, не сказав больше ни слова.

      Следующий день начался скверно. Когда я спустился в столовую, завтрак еще не был подан, и Зигфрид нетерпеливо расхаживал по комнате.

      – Где завтрак, черт побери? – взорвался он. – И где, черт побери, Тристан? – Он ринулся в коридор, и через несколько секунд из кухни донеслись крики: – Тристан! Тристан!

      Я знал, что он напрасно тратит время и энергию: его брат частенько вставал поздно. Просто сегодня это было особенно заметно.

      Мой патрон яростным галопом промчался назад по коридору, и я стиснул зубы, ожидая очередного скандала, едва он вытащит младшего брата из постели. Но по обыкновению, хозяином положения оказался Тристан. Только Зигфрид кинулся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, как на верхней площадке показался виновник всех этих треволнений, невозмутимо завязывавший галстук. Просто колдовство какое-то! Он почти никогда не вставал вовремя, но захватить его под одеялом удавалось очень редко.

      – Извините, ребята, – прожурчал он. – Боюсь, я немножко проспал.

      – Очень мило! – возопил Зигфрид. – Но где завтрак? Я же поручил тебе вести дом!

      Тристан был само раскаяние.

      – От всего сердца прошу прощения. Но я вчера допоздна чистил картошку.

      Лицо Зигфрида налилось кровью.

      – Как бы не так! – рявкнул он. – Ты взялся за нее, только когда «Гуртовщики» закрылись!

      – Ну и что же? – Тристан сглотнул, и на его лице появилось знакомое мне выражение оскорбленного достоинства. – Да, у меня вчера к вечеру пересохло в горле. Наверное, потому, что я без конца подметал и вытирал пыль.

      Зигфрид ничего не ответил. Метнув в брата испепеляющий взгляд, он повернулся ко мне.

      – Придется обойтись хлебом с джемом. Идемте на кухню, Джеймс…

      Его перебил пронзительный телефонный звонок. Я взял трубку, прижал ее к уху, и Зигфрид остановился как вкопанный, – наверное, такое у меня стало лицо.

      – Что случилось, Джеймс? – спросил он, когда я отошел от телефона. – У вас такой вид, словно вас лошадь лягнула в солнечное сплетение.

      – Вот